По данным Левада-центра, 27% россиян боятся старости, болезней и беспомощности. Этот страх стоит на четвертом месте в списке того, чего больше всего боятся люди - после возможной потери близких, войны и нищеты. Эти данные в интервью Радио Свобода в День пожилого человека, прокомментировала кандидат психологических наук Ольга Маховская:
- Насколько страх старости присущ человеку вообще и в какой степени, по вашим наблюдениям, это российская реалия?
- Он в значительной мере присущ всем, вопрос – с какого возраста мы считаем себя стариками. Мне вспомнились американские данные: 80-летние старики у них показывают более высокий уровень удовлетворенности и счастья, чем 18-летние. Но американцам легко быть счастливыми, поскольку у них страховки, медицинское обслуживание, и я думаю, что наш страх беспомощности, он как раз производная от того, что у нас социально беззащитные старики. Скорее всего, мы, россияне, настроены очень рано стареть и на стариков машем рукой довольно рано, когда они нам еще нужны, они могут быть полезными и помогать нам с детьми, помогать в профессии. Старики жалуются на то, что у них не спрашивают совета. Если бы мы это делали, они бы себя чувствовали более востребованными, более спокойными.
- Как бы вы в целом охарактеризовали отношение россиян к пожилым людям?
- Я думаю, если спросить пожилых людей, они будут очень недовольны. Скорее всего, мы пытаемся не замечать старость как нечто неприятное, исключать ее из зоны своего особого внимания и считаем, что по отношению к старикам, к детям нужно выполнять какую-то минимальную норму, следить, чтобы они были сыты, обуты и более-менее здоровы. Конечно, нам всем не хватает внимания. Старикам не хватает социальных связей, и если здесь не организовать свою старость, не готовиться к ней, то можно действительно въехать в такое тяжелое старческое одиночество.
Старость – это не абсолютное одиночество и не безусловное несчастье. Международные мониторинги показывают, что есть страны, где старость оказывается самым счастливым временем жизни людей. А Россия всегда была одной из самых несчастных стран - в принципе, это такой психологический настрой, мы с ним живем. По каким-то многолетним статистическим данным, у нас возраст после 35 лет считается уже быстрым приближением к старости, и ничего хорошего мы в этой жизни не ждем, кто не успел, тот проиграл. Всегда неприятно проводить свою внутреннюю мобилизацию и что-то в этой жизни менять, но если это делать вовремя, постепенно понимая, что тебе нужно, и поддерживая социально желаемые и психологические близкие контакты, то можно к старости накопить много хороших друзей, хобби, которое может стать профессией на пенсии, сберечь здоровье и, наконец, заняться тем, что откладывалось просто потому, что не было возможности оставить какие-то свои занятия, работу.
- По вашему личному ощущению, что такое достойная старость?
- Достойная старость – это высокая востребованность. И мне кажется, что это логично: накапливать опыт и потом им делиться. Очень важно, чтобы было что сказать своим детям. Достойная старость – это быть интересным, несмотря на возраст, и ощущение, что тебя оценивают не по внешним данным, а по твоему кругозору, по тому, какие интересные суждения ты высказываешь, насколько ты можешь человеку помочь.
- Насколько страх старости присущ человеку вообще и в какой степени, по вашим наблюдениям, это российская реалия?
- Он в значительной мере присущ всем, вопрос – с какого возраста мы считаем себя стариками. Мне вспомнились американские данные: 80-летние старики у них показывают более высокий уровень удовлетворенности и счастья, чем 18-летние. Но американцам легко быть счастливыми, поскольку у них страховки, медицинское обслуживание, и я думаю, что наш страх беспомощности, он как раз производная от того, что у нас социально беззащитные старики. Скорее всего, мы, россияне, настроены очень рано стареть и на стариков машем рукой довольно рано, когда они нам еще нужны, они могут быть полезными и помогать нам с детьми, помогать в профессии. Старики жалуются на то, что у них не спрашивают совета. Если бы мы это делали, они бы себя чувствовали более востребованными, более спокойными.
- Как бы вы в целом охарактеризовали отношение россиян к пожилым людям?
- Я думаю, если спросить пожилых людей, они будут очень недовольны. Скорее всего, мы пытаемся не замечать старость как нечто неприятное, исключать ее из зоны своего особого внимания и считаем, что по отношению к старикам, к детям нужно выполнять какую-то минимальную норму, следить, чтобы они были сыты, обуты и более-менее здоровы. Конечно, нам всем не хватает внимания. Старикам не хватает социальных связей, и если здесь не организовать свою старость, не готовиться к ней, то можно действительно въехать в такое тяжелое старческое одиночество.
Старость – это не абсолютное одиночество и не безусловное несчастье. Международные мониторинги показывают, что есть страны, где старость оказывается самым счастливым временем жизни людей. А Россия всегда была одной из самых несчастных стран - в принципе, это такой психологический настрой, мы с ним живем. По каким-то многолетним статистическим данным, у нас возраст после 35 лет считается уже быстрым приближением к старости, и ничего хорошего мы в этой жизни не ждем, кто не успел, тот проиграл. Всегда неприятно проводить свою внутреннюю мобилизацию и что-то в этой жизни менять, но если это делать вовремя, постепенно понимая, что тебе нужно, и поддерживая социально желаемые и психологические близкие контакты, то можно к старости накопить много хороших друзей, хобби, которое может стать профессией на пенсии, сберечь здоровье и, наконец, заняться тем, что откладывалось просто потому, что не было возможности оставить какие-то свои занятия, работу.
- По вашему личному ощущению, что такое достойная старость?
- Достойная старость – это высокая востребованность. И мне кажется, что это логично: накапливать опыт и потом им делиться. Очень важно, чтобы было что сказать своим детям. Достойная старость – это быть интересным, несмотря на возраст, и ощущение, что тебя оценивают не по внешним данным, а по твоему кругозору, по тому, какие интересные суждения ты высказываешь, насколько ты можешь человеку помочь.
