Ученые выяснили: мифологические сюжеты на протяжении тысячелетий могут передаваться без серьезных изменений. Люди меняли места обитания, перенося с собой не только привычные орудия и обычаи, но и мифы. Современные филологи и историки собрали огромное число мифологических сюжетов. У каждого класса историй в этой научной коллекции есть своя реконструируемая парадигма: можно восстановить, откуда и куда двигались мифы, и соответственно их рассказчики.
Доктор исторических наук, заведующий отделом народов Америки Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого Юрий Березкин отвечает на вопросы о распространении мифологических сюжетов на протяжении всей культурной истории человечества.
Юрий Березкин составил глобальную базу данных по распространению сюжетообразующих мотивов, встречающихся в мифологии народов мира. Ранее мы обсуждали основные результаты, полученных на основе статистического анализа этих данных. Оказалось, что существует два больших региона, различающихся по набору общих мифологических мотивов — это континентально-евразийский регион, где очень развита система сюжетов, связанных со звездным миром, и индо-тихоокеанский, где наиболее развиты мотивы, связанные с человеческим телом, анатомией, происхождением анатомических особенностей человека. Многие мотивы, характерные для обоих регионов, распространены так же и в Америке. По-видимому, они возникли до заселения Америки и были привнесены туда переселенцами из Старого Света. Особняком стоит Африка. В мифологии африканских народов мало звезд и анатомии, зато распространены мифы о смерти.
— Юрий Евгеньевич, вы говорили, что мифологические мотивы, объясняющие, что такое смерть и почему человек смертен, являются самыми древними. Они возникли еще до того, как наши далекие предки вышли из Африки около 50 тысяч лет назад и в дальнейшем распространились по всему миру, и они есть у всех?
— Они есть в индо-тихоокеанском мире, а в мире другом континентально-евразийском, там тоже есть, разумеется, мифы о происхождении смерти, но они другие. И вот тут есть некоторая проблема. Во-первых, мифология в основном сформировалась, ее сюжетное разнообразие в основном после выхода из Африки, причем отдельно. Отдельно в приледниковой зоне Евразии и отдельно в Юго-Восточной Азии, Индии, Восточной Азии. Что же касается связей континентально-евразийской популяции в области мифологии с Африкой, вот здесь есть некоторые проблемы. Связи с Африкой индо-тихоокеанских популяций никаких сомнений в этом смысле не вызывают. Потому что набирается много ниточек, которые идут из Африки в Индию, из Индии в Австралию, из Индии в Юго-восточную Азию и дальше вплоть до Америки. Эти ниточки в итоге сплетаются в мощный канал сперва в Северную, потом в Южную Америку. А вот таких ниточек, которые бы шли из континентальной Евразии в Африку, гораздо меньше. И тут две проблемы сразу.
Африка и Евразия рядом и те аналогии, которые между ними есть, — это некоторое древнейшее африканское наследие или это более позднее влияние, неизвестно, кто на кого влиял. Но вот, например, по поводу той же смерти. Для континентальной Евразии и Африки характерно представление о смерти как некоем персонаже, не хозяине мертвых, скажем, греческий Аид — это хозяин мертвых, а есть Танатос (θάνατος) — смерть. В Южной Америке или Северной этого практически нет. А вот для Европы, для Кавказа, для Передней Азии, для Африки это очень характерно. Где это возникло? Это африканское наследие или более позднее? На моих материалах это определить невозможно.
И за этим стоит еще вот какая проблема: если генетики однозначно считают, что все современное человечество генетически восходит к африканским предкам и по мужской линии, и по женской, митохондриальная ДНК, то большинство археологов и многие антропологи, которые изучают, именно классические физические антропологи, они абсолютно убеждены, что происходила метизация. Вот этот переход от среднего палеолита к верхнему палеолиту в Средней Азии, на Алтае, в некоторых районах Европы, он постепенный. Прихода новых людей откуда-то по археологическим данным незаметно. А вот центральные районы Евразии, тут действительно проблемы и то же самое проблемы, связанные с физической антропологией. Но теоретически, как это сейчас представляю, я в качестве наиболее вероятного сценария вижу такой, что индо-тихоокеанские популяции скорее всего практически полностью восходят к африканским предкам, и мифология вначале восходит к африканской мифологии и дальше она была разнесена вплоть до Америки.
А что касается континентально-евразийской популяции, которые в палеолите жили в предледниковой зоне, с ними возможны две альтернативные гипотезы, а может быть не альтернативные, они могли сочетаться. Во-первых, их мифология и вообще культура должна была подвергнуться гораздо большему изменению, потому что переход в совершенно другую природную зону. Это одно объяснение, которого в принципе достаточно. Но может быть и другое. Если метизация была и если у этих неандертальцев или кого-то похожих, если у них была культура и была мифология, какие-то представления похожие, то в общем не исключено, что таким путем континентально-евразийский комплекс возник. Так или иначе, за что можно ручаться сейчас — это разные комплексы.
Дальнейшее развитие мифологии, во-первых, поглощение в значительной мере этим северо-евразийским индо-тихоокеанской. Индо-тихоокеанские реликтовые популяции типа андаманцев, они постепенно, отчасти на глазах истории поглощались монголоидами, все более специализированными монголоидами. И похоже, что то же самое было в мифологии. Первые мифологии в Северной Америке, ведь в Южную Америку могли попасть только из Северной, в целом северо-американская мифология ближе уже к сибирской, она сохранила архаические черты, но в ней много сибирских черт. Вот влияние североевразийского комплекса распространялось. Очень похоже на то.
— То есть то, что Южная Америка похожа на Австралию, на Юго-восточную Азию это не потому, что были миграции через Тихий океан, а потому что более архаичные остались в Южной Америке.
— Миграции через Тихий океан не было. Точнее сказать, они были, но они не могли существенно повлиять. Сейчас не вызывает больших сомнений, что предки гавайцев плавали в Южную Калифорнию, потому что у индейцев чумаш (Chumash) в Южной Калифорнии есть лодка, которая совершенно однотипна полинезийской и полинезийское слово для ее обозначения, что же тут говорить. Но это частный случай. Дальше индейцев чумаш и соседней Габрилины это никуда не пошло и даже в мифологии чумаш ничего полинезийского нет. А вот эти параллели, которые между Амазонией и Меланезией — это не между ними как таковыми, это реликтовые какие-то черты, которые когда-то были, конечно, в Восточной Азии. Но в Восточной Азии они в основном, не совсем, но в основном стертые. Классический пример — мифология айну. Айну — это древние жители Японии. Она достаточно архаическая. На японских островах первая культура появляется где-то 30 тысяч лет. Кто были эти люди, какая была культура, мы абсолютно ничего не знаем. А дальше, 20 тысяч лет там появляется новая культура, которая вроде бы потихонечку развивается в дземан, в дземановскую традицию. А айну (ainu) унаследовали дзем, дальше их перекрывают японцы. В третьем веке до нашей эры культура яей — это культура предков японцев, они переплыли Цусимский пролив, оказались в Японии.
— То есть получается, что евразийская мифология двигалась и во многом поглотила ту мифологию первичную, которая была раньше.
— Очень похоже. Причем это было в два периода. Один, очень условный, мы можем связать с распространением монголоидов. Потому что первые обитатели Южной Америки не были монголоидами. Те, которые реконструируются, есть известная женщина из грота в Бразилии, у нее лицевой скелет полностью сохранился, на кого она похожа? На всех. У нее очень архаические черты, вместе с тем невыраженные. И вот этот процесс постепенного поглощения континентально-евразийскими группами, монголоидными в данном случае, если мы говорим о Восточной Азии, какие-то более архаические, он, видимо, происходил долгое время. Это один период. А другой период — это становление этой культуры мифологии мирсистемы, это уже ни к каким генам, ни к каким расам отношения не имеет. Просто становление современных обществ, которые что в Китае, что в Индии, что в Средиземноморье.
— Поэтому уже не про Америку, а про Старый Свет.
— Но вот это общество, эта мирсистема породила, в частности, породила такую вещь, как волшебная сказка. Волшебная сказка, в основном набор сюжетов волшебной сказки зародился, наверное, довольно давно, но оформился окончательно все-таки, скорее всего, последние две тысячи лет. Все-таки в древневосточных источниках волшебной сказки нет. И вот эта волшебная сказка, уже на наших глазах видно, как она заполняет собой все. Русские заимствования недавние, уже XVII-XIX век. Более того, индейцы, когда приплыли французы в Канаду, они стали снабжать индейцев бисером и передали им представление о цветочном узоре. У индейцев Америки цветочного узора не было, они не рисовали листики и цветочки, они рисовали треугольники или птицу или что-то другое. И вот видно, как на протяжении двухсот-трехсот лет от берега Атлантического океана, из Новой Англии этот цветочный орнамент вместе с бисером идет до Канады, вытесняя ромбики и треугольники в женском орнаменте и вытесняя иглы дикобраза стекляшками. Так вот точно так же идет эта сказка, которая из Европы привнесена этими первыми поселенцами и она очень заразная. К счастью, в Америке легко отличить, нет проблем. Если про трех царевен, понятно, что от французов, англичан или от испанцев. Если про койота и всякие безобразия, которые неприлично пересказывать — это, соответственно, от индейцев.
— Скажите, какой основной вывод вы могли бы сделать? Прежде всего, наверное, то, что, как выясняется, мифы могут сохраняться очень долго, десятки тысяч лет. То есть раньше даже не предполагали, что мифы могут так долго существовать.
— Видите ли, с самого начала я это подчеркнул, не мифы как целостное повествование — сюжетная основа, мотивы. Я говорю именно о сюжетообразующих мотивах, которые встраиваются в самые разные мифы и воспроизводятся, потому что их легко запомнить или потому что они встраиваются в какие-то сакральные тексты и эти сакральные тексты уже специально сохраняются. И они, похоже, действительно очень древние.
