Новый поворот дела ЮКОСа – рассказ сотрудницы Хамовнического суда Натальи Васильевой об обстоятельствах вынесения приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, о том, что приговор был навязан "сверху" судье Виктору Данилкину – стал темой горячих обсуждений в российском политическом интернете.
Вот как отзывается в блоге "Новой газеты" об интервью Васильевой журналистка Вера Челищева, работавшая на процессе по "второму" делу ЮКОСа:
Собственно в самом интервью ничего сенсационного. То, что и так уже знали, о чем догадывались и открыто говорили. Нужны были только факты и доказательства. Ведь адвокату можно не поверить – он "защищает их", журналисту можно не поверить – он "проплачен". А тут появляется сотрудник Хамсуда, непосредственный очевидец событий, и говорит тоже что и все - что "приговор был привезен из Мосгорсуда, я абсолютно точно знаю. И то, что писался этот приговор судьями кассационной инстанции по уголовным делам Мосгорсуда. Это очевидно".
Могу подписаться под тем, что говорит Наташа. Мы все слышали, как Данилкин кричал у себя в комнате в перерыве заседаний. Кричал на прокуроров, так что слышно порой было в зале. Прокуроры требовали от него в процессе выставить за дверь иностранного специалиста защиты. Данилкин позволил себе смелость не выставить. Когда пришел второй специалист, прокурор Лахтин вышел из зала, спустился к себе в комнату…и судья вдруг объявил перерыв на три часа и из комнаты своей не выходил. И мы, кто был в зале, сидели все три часа и гадали, что же происходит за той дверью... И иногда оттуда доносились громкий разговор судьи с кем-то по телефону… С кем, не знаю. Свечку не держала. Но то что Данилкин возмущенно кричал кому-то, и возмущен он был прокурорами, было факт…
А вот что пишет в своем блоге экономист Ирина Ясина:
Смелая девочка. Романтичная девочка. Настоящая русская женщина, которая, как ей кажется, спасает честь мужчины. И свою- но это вторично. А мужчина ведет себя так, как в последнее время ведет себя большинство русских мужчин - сдает девочку с потрохами, обвиняет в провокации, клевете и грозится подать в суд. Что может заставить мужчину вести себя так, как он себя ведет? Мужчина под дулом пистолета не должен себя вести так. И ведь сейчас не 37-й год, и к стенке судью Данилкина никто не ставит. Как же низко ну жно пасть, каким же испуганным слизняком нужно быть, чтобы так себя вести - думали вслух мы с Ольгой, с Леной Ходорковской и ее сестрой Наташей, вглядываячь в красивое лицо темноволосой Наташи Васильевой, дрожащими губами говорящей правду.
Правда ли, что люди почувствовали - времена меняются? Скоро весна. Правда ли, что Волочкова, Буйнов и Надежда Кадышева неуютно себя чувствуют, подписав подметное письмо? Правда ли, что Наталья Васильева хочет жить не по лжи? А судья Егорова не хочет. А судья Данилкин не хочет. Все те, кто сейчас начнут искать подвох и проплаченость в интервью Васильевой, тоже не хотят жить не по лжи.
А мы хотим.
А вот что пишет ЖЖ-юзер Аркадий Смолин в посте под заголовком "Судебная революция":
Состояние российской судебной системы можно охарактеризовать как предреволюционное. Создается впечатление, что судьи просто не могут работать в открытом режиме, а общество больше не хочет терпеть "суррогатное правосудие". О том, что стагнация судебной системы достигла критической точки, свидетельствует вчерашнее выступление помощника судьи Натальи Васильевой.
Закрытость является источником трех бед, каждая из которых может погубить любую систему.
Во-первых, отсутствие ощущения контроля со стороны независимых общественных институтов, ответственности за каждое действие и поступок, приводит к деградации любых работников.
Во-вторых, закрытость системы делает ее работу непостижимой для обывателя. В результате чего в силу вступает "принцип хоррора": пугает неизвестное. Применительно к судебной системе "принцип хоррора" означает одно: даже идеальный суд будет ненавистен широким массам, пока принципы его работы не станут абсолютно доступны их пониманию. Пока каждое решение судьи не станет полностью прозрачным, а мотивы очевидны (в хорошем, а не коррупционном смысле) суд будут ненавидеть и избегать, потому что он будет пугать своей непостижимостью.
В-третьих, закрытость судебной системы оказывает тяжелейшее давление на самих судей. Как известно, невозможность высказаться, тайная информация, которой нельзя ни с кем поделиться, является невыносимым психологическим грузом, грозящим серьезным нервным срывом. Даже если представить, что слова Васильевой – абсолютная ложь, картина принципиально не меняется. Судьи все равно не имеют сегодня возможности открыто объяснять свои решения, делать судебные процессы действительно прозрачными.
А вот что пишет о российской судебной системе журналист Андрей Колесников на страницах интернет-издания "Газета.ру":
Судьи и судебная система слишком часто в последнее время в буквальном смысле восстают против здравого смысла. Пока президент и посол РФ в Польше ищут способы реабилитации расстрелянных в Катыни, суды упорствуют в своем нежелании признавать их жертвами сталинского террора. Президентский совет по правам человека при одобрении главы государства берет на себя правовую экспертизу дела Ходорковского — и против этого немедленно выступает совет судей.
Есть такое понятие — path dependence, зависимость от предшествующего развития. Оно целиком и полностью применимо к российской судебной системе, которая унаследовала "родимые пятна" не только советской судебной системы: к грубости и бескультурью тогдашних судей добавилось корыстолюбие, из-за чего адвокаты теперь превращаются из защитников в инкассаторов. Нынешняя система — наследница по прямой русского суда. В том виде, в каком он существовал до великой реформы 1864 года. Суд неправый и пронизанный мздоимством, описанный Алексеем Хомяковым: "В судах черна неправдой черной/ И игом рабства клеймена;/ Безбожной лести, лжи тлетворной,/ И лени мертвой и позорной,/ И всякой мерзости полна!".
Пример той же великой реформы показывает: если что-то делать всерьез, то даже в России и с российским же человеческим материалом все получается.
Отчасти мы это можем наблюдать в сегодняшней системе арбитражного правосудия: стоило всерьез заняться реформой, принять несколько знаковых решений, последнее из которых — дело Навального, на чью сторону встал суд в споре с могущественной "Транснефтью", как стала меняться и ментальность самих судей. Ровно такое же волшебное превращение произошло с судами и судьями после 60-х годов XIX столетия.
И иногда просыпается совесть. Если духу для этого не хватает у самого судьи, совесть просыпается у его помощницы. Значит, все не так безнадежно.
Вот как отзывается в блоге "Новой газеты" об интервью Васильевой журналистка Вера Челищева, работавшая на процессе по "второму" делу ЮКОСа:
Собственно в самом интервью ничего сенсационного. То, что и так уже знали, о чем догадывались и открыто говорили. Нужны были только факты и доказательства. Ведь адвокату можно не поверить – он "защищает их", журналисту можно не поверить – он "проплачен". А тут появляется сотрудник Хамсуда, непосредственный очевидец событий, и говорит тоже что и все - что "приговор был привезен из Мосгорсуда, я абсолютно точно знаю. И то, что писался этот приговор судьями кассационной инстанции по уголовным делам Мосгорсуда. Это очевидно".
Могу подписаться под тем, что говорит Наташа. Мы все слышали, как Данилкин кричал у себя в комнате в перерыве заседаний. Кричал на прокуроров, так что слышно порой было в зале. Прокуроры требовали от него в процессе выставить за дверь иностранного специалиста защиты. Данилкин позволил себе смелость не выставить. Когда пришел второй специалист, прокурор Лахтин вышел из зала, спустился к себе в комнату…и судья вдруг объявил перерыв на три часа и из комнаты своей не выходил. И мы, кто был в зале, сидели все три часа и гадали, что же происходит за той дверью... И иногда оттуда доносились громкий разговор судьи с кем-то по телефону… С кем, не знаю. Свечку не держала. Но то что Данилкин возмущенно кричал кому-то, и возмущен он был прокурорами, было факт…
А вот что пишет в своем блоге экономист Ирина Ясина:
Смелая девочка. Романтичная девочка. Настоящая русская женщина, которая, как ей кажется, спасает честь мужчины. И свою- но это вторично. А мужчина ведет себя так, как в последнее время ведет себя большинство русских мужчин - сдает девочку с потрохами, обвиняет в провокации, клевете и грозится подать в суд. Что может заставить мужчину вести себя так, как он себя ведет? Мужчина под дулом пистолета не должен себя вести так. И ведь сейчас не 37-й год, и к стенке судью Данилкина никто не ставит. Как же низко ну жно пасть, каким же испуганным слизняком нужно быть, чтобы так себя вести - думали вслух мы с Ольгой, с Леной Ходорковской и ее сестрой Наташей, вглядываячь в красивое лицо темноволосой Наташи Васильевой, дрожащими губами говорящей правду.
Правда ли, что люди почувствовали - времена меняются? Скоро весна. Правда ли, что Волочкова, Буйнов и Надежда Кадышева неуютно себя чувствуют, подписав подметное письмо? Правда ли, что Наталья Васильева хочет жить не по лжи? А судья Егорова не хочет. А судья Данилкин не хочет. Все те, кто сейчас начнут искать подвох и проплаченость в интервью Васильевой, тоже не хотят жить не по лжи.
А мы хотим.
А вот что пишет ЖЖ-юзер Аркадий Смолин в посте под заголовком "Судебная революция":
Состояние российской судебной системы можно охарактеризовать как предреволюционное. Создается впечатление, что судьи просто не могут работать в открытом режиме, а общество больше не хочет терпеть "суррогатное правосудие". О том, что стагнация судебной системы достигла критической точки, свидетельствует вчерашнее выступление помощника судьи Натальи Васильевой.
Закрытость является источником трех бед, каждая из которых может погубить любую систему.
Во-первых, отсутствие ощущения контроля со стороны независимых общественных институтов, ответственности за каждое действие и поступок, приводит к деградации любых работников.
Во-вторых, закрытость системы делает ее работу непостижимой для обывателя. В результате чего в силу вступает "принцип хоррора": пугает неизвестное. Применительно к судебной системе "принцип хоррора" означает одно: даже идеальный суд будет ненавистен широким массам, пока принципы его работы не станут абсолютно доступны их пониманию. Пока каждое решение судьи не станет полностью прозрачным, а мотивы очевидны (в хорошем, а не коррупционном смысле) суд будут ненавидеть и избегать, потому что он будет пугать своей непостижимостью.
В-третьих, закрытость судебной системы оказывает тяжелейшее давление на самих судей. Как известно, невозможность высказаться, тайная информация, которой нельзя ни с кем поделиться, является невыносимым психологическим грузом, грозящим серьезным нервным срывом. Даже если представить, что слова Васильевой – абсолютная ложь, картина принципиально не меняется. Судьи все равно не имеют сегодня возможности открыто объяснять свои решения, делать судебные процессы действительно прозрачными.
А вот что пишет о российской судебной системе журналист Андрей Колесников на страницах интернет-издания "Газета.ру":
Судьи и судебная система слишком часто в последнее время в буквальном смысле восстают против здравого смысла. Пока президент и посол РФ в Польше ищут способы реабилитации расстрелянных в Катыни, суды упорствуют в своем нежелании признавать их жертвами сталинского террора. Президентский совет по правам человека при одобрении главы государства берет на себя правовую экспертизу дела Ходорковского — и против этого немедленно выступает совет судей.
Есть такое понятие — path dependence, зависимость от предшествующего развития. Оно целиком и полностью применимо к российской судебной системе, которая унаследовала "родимые пятна" не только советской судебной системы: к грубости и бескультурью тогдашних судей добавилось корыстолюбие, из-за чего адвокаты теперь превращаются из защитников в инкассаторов. Нынешняя система — наследница по прямой русского суда. В том виде, в каком он существовал до великой реформы 1864 года. Суд неправый и пронизанный мздоимством, описанный Алексеем Хомяковым: "В судах черна неправдой черной/ И игом рабства клеймена;/ Безбожной лести, лжи тлетворной,/ И лени мертвой и позорной,/ И всякой мерзости полна!".
Пример той же великой реформы показывает: если что-то делать всерьез, то даже в России и с российским же человеческим материалом все получается.
Отчасти мы это можем наблюдать в сегодняшней системе арбитражного правосудия: стоило всерьез заняться реформой, принять несколько знаковых решений, последнее из которых — дело Навального, на чью сторону встал суд в споре с могущественной "Транснефтью", как стала меняться и ментальность самих судей. Ровно такое же волшебное превращение произошло с судами и судьями после 60-х годов XIX столетия.
И иногда просыпается совесть. Если духу для этого не хватает у самого судьи, совесть просыпается у его помощницы. Значит, все не так безнадежно.
