Кто сумеет унять Путина

Генассамблея ООН практически в полном составе отвернулась от России, осудив так называемые "референдумы" на захваченных Кремлем территориях. Путин метнулся в Астану, к "союзникам", как он, возможно, думает, на совещание по мерам взаимодействия в Азии. На кого из них он все еще может положиться? И на кого из них можно рассчитывать как на спасителя мира от Путина? В программе принимают участие эксперты из Казахстана, Турции и Беларуси: Досым Сатпаев, Тогрул Исмаил и Анатолий Лебедько. Ведущая Елена Рыковцева.

^{Видеоверсия программы}

Елена Рыковцева: После сокрушительного для России голосования на Генеральной ассамблее ООН Владимир Путин уехал в Астану зализывать раны. С нами сегодня эксперты из трех стран, которые по-разному повели себя на этом голосовании. Турция осудила референдумы, Беларусь, конечно, поддержала, Казахстан воздержался. Посмотрим сюжет о том, что происходило в Нью-Йорке.

ООН осудила аннексию территорий Украины

Елена Рыковцева: Три страны, изменившие свою позицию, это не так уж мало. Вы понимаете, что российские федеральные каналы стараются делать акцент на тех, кто проголосовал против этой резолюции, а особенно на тех, кто воздержался, пытаются это объяснять, в основном, конечно, беря на вооружение всяческого рода приемы небезызвестного Небензи, который фактически называет всю эту ассамблею кукольным театром, действующим по указке Вашингтона. Ведущие федеральных каналов пытаются добавить и свои краски к этому его выступлению.

Решение ООН сквозь линзы пропаганды

Елена Рыковцева: Вы понимаете, что он сидит перед залом, который впрямую называет рабами: вы рабы, к вам ездили, вас запугивали и так далее.

С нами Досым Сатпаев, политолог из Казахстана. Президент Казахстана может себе позволить однажды не воздержаться?

Досым Сатпаев: Токаев сейчас пытается усидеть на нескольких стульях. Казахстанское общество неоднородно, в стране очень много сторонников Украины, здесь очень многие негативно восприняли приезд Путина, особенно после обстрела ракетами украинских городов. Токаев пытается взять некую модель поведения, которую демонстрирует президент Турции Реджеп Эрдоган, то есть, с одной стороны, он и Украину поддерживает, даже требует вернуть ей Крым, а с другой стороны, и с Путиным постоянно встречается, предлагает свои услуги в качестве посредника. С одной стороны, было официально озвучено, что Казахстан не признает референдум четырех украинских регионов, с другой стороны, Токаев приглашает Путина в Астану на три саммита. Мы видим, что Токаев всеми силами пытается использовать свой опыт дипломата. В Казахстане не надо путать гибкость позвоночника с дипломатической беспозвоночностью.

Даже многие в Казахстане, кто считал Россию партнером, понимают, что сейчас это самый токсичный партнер. Долгое время это продолжаться не сможет, скорее всего, рано или поздно наступит момент, когда Казахстану надо будет решить, что делать с ЕврАзЭС, выходить оттуда или нет, что делать с ОДКБ, которая, по сути, никогда не демонстрировала своей эффективности. Мы видим, что Казахстан сейчас пытается найти какие-то контрбалансы по отношению к России. Пока Токаев не хочет сжигать все мосты в отношениях с Путиным. Это видно хотя бы по тому, что в этом году он довольно часто с ним встречался.

Елена Рыковцева: И встречает его как дорогого гостя, хотя держится немножко отстраненно. Как вы в целом расцениваете картину голосования для России? Что ей сулит это голосование, которое, конечно, не имеет никакого законодательного эффекта?

Досым Сатпаев: Во внешней политике большую роль играют разные ресурсы. Путин и его клика в основном используют военный фактор. Можно взять пример других стран, которые сейчас претендуют на статус сверхдержав. У того же Китая большой арсенал военной силы, мягкая сила, экономическая мощь. Мы сейчас видим, что Россия постепенно скатывается в статус второстепенного и даже третьестепенного игрока на глобальном уровне. Это хорошо показал саммит ШОС в Самарканде, где в адрес Путина звучала критика даже со стороны тех, которых он рассматривал как партнеров, типа Индии. Си Цзиньпин довольно сдержанно относился к заявлениям Путина по поводу его отношения к Украине.

Политолог Досым Сатпаев

Кстати, на саммите Путин даже украинскую тему не поднимал, так как хорошо понимает, что эта российская повестка дня токсична, многие ее уже не воспринимают. Это как раз говорит о том, что, несмотря на все эти голосования, самая главная проблема для Путина и России состоит в следующем: война в Украине нанесла мощнейший репутационный урон, причем не только в глазах Запада (отношения между Западом и Россией и так были сложными). В первую очередь мощнейший репутационный удар России был нанесен в глазах многих постсоветских стран, особенно стран Центральной Азии. Несмотря на то, что они с ним встречаются, ведут беседы, репутация России как военного партнера ОДКБ сильно подмочена из-за военных провалов в Украине. Экономическая репутация сильно подмочена из-за санкций и попыток России втянуть всех в "серый" параллельный импорт. Самая главная проблема Путина в том, что даже в глазах тех стран, которые когда-то рассматривали его как партнера, он уже хромая утка. Да, с ним будут разговаривать, с ним не будут ссориться, но некоторые страны уже не будут воспринимать его в качестве равного партнера, а другие страны – в качестве гаранта их безопасности.

Елена Рыковцева: С нами на связи Тогрул Исмаил. Ваши комментарии к этому голосованию? По сути, Небензя и эти российские официальные лица обвинили в том числе Турцию в том, что она голосует по указке Вашингтона. Как это воспринимается в Турции?

Тогрул Исмаил: Это мнение вообще никого не интересует, Турция действует самостоятельно. Начиная с 2014 года, Турция признает территориальную целостность Украины, никак не соглашается с аннексией Крыма и с другими аннексиями. Я думаю, американцы здесь вообще не при чем, тем более, что у нас сейчас не все с ними в ладах.

Елена Рыковцева: Российскому телезрителю объяснили, что абсолютно все при чем, американцы надавили на всех. Как вы оцениваете итоги голосования для России, насколько они ей неприятны, насколько болезненно она может к ним отнестись?

Тогрул Исмаил: Я думаю, Россия прекрасно понимает, какая ситуация сегодня в мире, и нынешнее голосование не очень беспокоит российскую сторону. Если бы оно беспокоило, то практические действия не были бы начаты. Сегодня Россия находится в тупике. То, чего они хотят, не совсем получается. Не могут отказаться, отойти, создать нормальные условия. Для Турции опасность заключается в том, что мы – соседнее государство. Каждый раз, когда Турция пытается наладить отношения, создать определенные контакты для переговорного процесса, всегда возникают сложности. Россия каждый раз наращивает давление на Украину, думая, что противоположная сторона пойдет на определенные уступки. Это не совсем так.

Конечно, Турция не закрыла свои ворота, воздушное пространство для России, не присоединилась к санкциям, потому что наши действия будут неэффективными. Мы считаем, что санкции как долгосрочный процесс ударяют в первую очередь по простым гражданам, а не по руководству страны и олигархам. Я думаю, если бы Россия считала, что такие голосования болезненны, она могла бы с самого начала действовать иначе.

Елена Рыковцева: Вы сказали, что санкции неэффективны. Думаете ли вы, что у вашего руководства есть план как-то тормозить Путина, как-то останавливать его по части этих агрессий, с которыми руководство Турции не соглашается, судя по голосованию на Генассамблее?

Тогрул Исмаил: У нас сложная ситуация. Мы являемся соседями, в первую очередь нас ударяет… Для нас самое главное – чтобы военные действия приостановились, по крайней мере, начались переговорные процессы. Все нужно решать мирным путем. Сложный процесс и сложная ситуация, разрешить это сложно. Наше руководство пытается каким-то образом договориться, разъяснить сложившуюся ситуацию. Сегодняшний переговорный процесс: было официально высказано, чтобы не было каких-либо разговоров про Украину, но на самом деле перед поездкой президент Турции пытался создать условия для того, чтобы российская сторона пошла на диалог с Западом, с Украиной. Это очень сложный момент. С другой стороны, конечно, нас беспокоит зерновой коридор, который рассчитан на 120 дней, скоро закончится.

Елена Рыковцева: Этот газовый хаб, который предлагает Владимир Путин вашему президенту, – это такое заигрывание с ним?

Тогрул Исмаил: Был "Южный поток", который Россия считала геополитическим проектом, где Турция должна была оказаться вне игры. После аннексии Крыма 1 декабря 2014 года президент России Владимир Путин вдруг сказал, что "Южного потока" не будет, а будет другой поток, и это оказалось "Турецким потоком". Для России это был геополитический проект, а Турция рассматривает его как экономический. Поэтому то, чего пыталась добиться Россия, не получилось.

На нынешнем этапе Россия предлагает определенные условия. Но для нас самое главное (сегодня министр энергетики тоже высказал это мнение) – учитывать экономические расчеты, геополитические форс-мажоры и так далее, насколько для нас это выгодно. Для Турции политика быть энергетическим хабом – это очень важно. У нас есть такие проекты и с Азербайджаном, существуют и другие проекты, имеющие геополитическое значение. Сейчас мы ведем переговоры с Израилем по транспортировке израильского газа в Европу. Россия может предложить, но Турция будет учитывать свои собственные интересы, тем более что мы являемся частью Европейского союза, у нас есть определенные соглашения, и мы не можем их нарушать. Кроме того, мы являемся членами НАТО. Для нас важно, что мы как государство имеем очень серьезную возможность диалога между воюющими сторонами: как с Украиной, так и с Россией. Кто-то должен этим заниматься.

Елена Рыковцева: С нами Анатолий Лебедько. Скажите, пожалуйста, ваш президент уже больше не мечется, "нашим и вашим" в его политике никогда не будет присутствовать, или он все-таки оставляет за собой какие-то мосты?

Анатолий Лебедько: Во-первых, не наш, во-вторых, не президент. В-третьих, примем во внимание, что у Лукашенко есть карточка для голосования в ООН. Если бы была возможность голосовать гражданам Беларуси, подавляющее большинство высказались бы против поднятия руки в поддержку войны РФ в Украине. Эти три очень важных момента дают понимание того, что происходит сегодня в Беларуси.

Анатолий Лебедько

Что касается возможностей Лукашенко, да, у него были лучшие времена, когда хвост крутил собакой, Лукашенко использовал стратегию двойного шантажа по отношению и к Кремлю, и к Западу, и ему удавалось это делать достаточно эффективно. Сегодня он в положении как никогда короткого поводка от Путина, и этот поводок дает ему минимальные возможности для какой-то стратегии, которая позволяла бы ему выживать. Поэтому сегодня все чаще и чаще говорят о том, что Лукашенко окончательно потерял субъектность, превратился в вассала Путина, что он сателлит, человек, который не все контролирует на своей собственной территории, особенно если брать во внимание то, что он предлагает Путину инфраструктуру для россиян, откуда они ведут военные действия в отношении Украины. Ситуация угрожающая.

После встречи в Сочи Лукашенко неожиданно всплыл сначала в Абхазии, а сейчас мы уже стали свидетелями озвучивания проектов возвращения российских войск в Беларусь (понятно, что они не будут подчиняться ни Лукашенко, ни белорусским генералам). Так что ситуация очень тревожная, у Лукашенко маленькое пространство для маневра, а для белорусов это ожидание непредсказуемых действий. Голосование в ООН засвидетельствовало, что Россия потеряла статус сверхдержавы.

Более того, на мой взгляд, самое чувствительное поражение – это показатель того, что Россия не влияет на процессы на постсоветском пространстве даже в региональном масштабе. По сути, у нее остался один прогнозируемый проверенный союзник в лице белорусского правителя, а все остальное уходит в самостоятельное плавание. Вот это, мне кажется, тот фактор, который говорит, что это не просто политическое голосование, поднятие рук: это является свидетельством поражения Путина не только в войне в Украине, но и на постсоветском пространстве.

Елена Рыковцева: Конечно, это невозможно просчитать арифметически, но если бы вы сами на основании своего анализа дали такую цифру, какой процент в решениях Лукашенко впустить на свою территорию российские войска – это его собственное желание, и каков процент давления Путина?

Анатолий Лебедько: Безусловно, Лукашенко заинтересован в том, чтобы на территории Беларуси не было российских войск, чтобы там оставались два военных объекта, но не военные базы. Приход российских войск – одно из ближайших минимальных последствий: они могут получить статус военной базы России, и это уже опасность для суверенитета, независимости Беларуси. Поэтому он бы предпочел, чтобы было нулевое присутствие российских войск, но чтобы Россия делилась как можно большим вооружением. Если бы Россия поставляла самолеты, комплексы, для Лукашенко это был бы самый выгодный вариант. Военный бюджет белорусской армии – 800 миллионов, это небольшие деньги, стоимость одного комплекса С-400. А Лукашенко важно играть мускулами и показывать, что он остается крутым парнем. Мы помним его заявления в три дня дойти до Киева, вместе с Путиным принять парад на Крещатике. Я думаю, он хотел бы избежать присутствия российских войск, потому как для него это непредсказуемость и плохие сценарии, но при этом иметь военную поддержку на уровне вооружений и финансовую поддержку, получать дотации от Кремля.

Елена Рыковцева: Я сейчас покажу опрос прохожих, а потом мы попросим наших экспертов представить, что они тоже прохожие, что они приняли участие в этом опросе. Мы сегодня спрашивали москвичей, что общего у таких стран, проголосовавших против, как Россия, Беларусь, Сирия, КНДР и Никарагуа, почему пять стран проголосовали против целого мира.

Что общего у таких стран, как Россия, Белоруссия, Сирия, КНДР и Никарагуа?

Елена Рыковцева: Досым, как вы считаете, что общего у этих пяти стран? Профессионально, политологически нам объясните.

Досым Сатпаев: Там одна женщина в опросе упомянула "общеполитические взгляды". Это диктаторские страны, у которых, естественно, есть общие взгляды на мир, на свое место в этом мире. Большинство из этих стран находится под жесткими санкциями. Это государства, которые выстраивают свою экономику и внутреннюю политику по принципу мобилизационной схемы. Это страны, которые могут поддерживать существующую правящую элиту, только если будут постоянно искать внутренних и внешних врагов. У них нет никаких оснований для того, чтобы вырываться в какие-то лидеры в сфере экономического, инновационного развития, их основная задача – воевать со всеми, с внутренними, часто мифическими врагами и постоянно искать внешних врагов. Вот что их объединяет.

Елена Рыковцева: Тогрул, вы что-то добавите, какие-то их общие черты?

Тогрул Исмаил: Сирия сейчас очень зависима от России, фактически это не независимое государство. Россия действует активно, поддерживает Асада. Беларусь тоже очень связана с Россией, "в долгу" – союзное государство и так далее. КНДР – понятно, там антиамериканизм. Кстати, Никарагуа тоже связана с антиамериканизмом. Я думаю, самое главное это.

Елена Рыковцева: Анатолий, представьте, что вы наш московский прохожий: как бы вы ответили на вопрос, что общего у этих пяти стран?

Анатолий Лебедько: Я бы сказал, что это идеологические сиамские близнецы. Это люди, которые застряли в прошлом, у каждого из них есть сильная ностальгия по прошлому. Прошлое у каждого свое, но оно именно прошлое, это не взгляд вперед. Я бы сказал, что это все политики, больные на власть. Диагноз очень страшный, от него нет противоядия, они готовы цепляться за власть, используя любые инструменты и механизмы. Они помогают друг другу держаться за власть, Путин им так или иначе помогает за нее держаться, и это их, конечно же, объединяет. Еще у них есть склонность к мундиру, все они, так или иначе, любят мундир. Это люди с таким мышлением, что они себя чувствуют комфортно, когда воюют, не важно, с кем: внутри своей страны – с партиями, с оппозицией, с неправительственными организациями, или вовне – с той же Америкой, либерализмом и прочим. В нормальной цивильной жизни они чувствуют себя абсолютно некомфортно, им нужен мундир, военная риторика, им нужно мобилизовывать страну для отражения той или иной атаки или угрозы. Это их стиль правления.

Елена Рыковцева: Посмотрим сюжет о саммите, куда Владимир Путин, очевидно, бросился за поддержкой.

Визит Путина в Астану

Елена Рыковцева: Вы отлично знаете, что в России многие люди, которые настроены оппозиционно, антипутински, связывают с президентом Токаевым определенные надежды на то, что это человек, который способен то ли повлиять непосредственно на Владимира Путина, то ли, может быть, порвать с ним так, чтобы для Путина это явилось ощутимым щелчком. У вас лично какие виды на вашего президента по части влияния и воздействия на Путина?

Досым Сатпаев: На самом деле он может немногое. У меня возникает ощущение, что Путин не воспринимает его в качестве равного партнера, прежде всего, потому, что в январе, когда ОДКБ поддержало Токаева во внутриэлитной схватке, все понимают, что это была поддержка не ОДКБ, а Путина. Заявления Токаева в Питере касательно непризнания Донецкой и Луганской "народных республик" – это был месседж международной аудитории, в первую очередь западной. Токаев с января всеми силами пытался отделаться от образа марионетки, то есть человека, которым Путин мог бы управлять, некоего должника Путина за январь.

Когда началась война в Украине, Токаев стал понимать, что это определенная возможность, чтобы постепенно выправлять свой имидж, чтобы его не воспринимали а ля Лукашенко. Поэтому Токаев начал закидывать месседжи, которые должны были продемонстрировать некую его самостоятельность во внешней политике. Этот месседж был адресован и внутренней казахстанской аудитории, ведь после января очень многие казахстанцы не стали воспринимать Токаева в качестве самостоятельного игрока. Кстати, в казахстанском обществе до сих пор существует сильный раскол. Очень многие в Казахстане разочарованы Токаевым в связи с внутренней политикой. С другой стороны, сейчас Токаев всеми силами пытается балансировать между попытками быть рукопожатным на Западе, в глазах международного сообщества, и в то же время не поссориться с Путиным.

Тут есть еще чисто объективные причины, почему это происходит. Мы сильно зависим от экспорта нефти, основная наша нефтяная труба идет через Россию, свыше 80% казахстанской нефти идет в Европу именно через этот трубопровод. С февраля было несколько проблем, остановки трубопровода – это был серьезный удар по финансово-экономическому положению Казахстана. Токаев это тоже хорошо понимает, но несмотря на это, он делал заявления о том, что необходимо искать альтернативы. Кстати, вместе с Азербайджаном и Турцией. То есть он сейчас пытается сидеть на разных стульях, искать определенные возможности для того, чтобы его воспринимали в качестве человека, который может предлагать собственную повестку дня.

Кстати, саммит – это как раз попытка Токаева предложить повестку дня. Это некая площадка, где Казахстан является хозяином, эта площадка готова превратиться в более-менее работоспособную международную организацию, даже составить некую конкуренцию российскому влиянию на постсоветском пространстве. Я думаю, Токаев попытается усилить взаимодействие с ШОС и с Организацией тюркских государств. Когда он приглашал Путина в Астану, он таким образом пытался в какой-то степени быть неким посредником: я поддерживаю контакты с Путиным, имею с ним прямые взаимоотношения, в определенных случаях я готов предоставить территорию Казахстана и свои услуги в качестве посредника. Хотя здесь главную конкуренцию ему будет составлять Эрдоган, по-моему, у него будет больше возможностей для этого. Но, я думаю, Токаев как дипломат пытается всеми силами угодить всем.

Трудно сказать, как долго это будет продолжаться. Но геополитическая ситуация в значительной степени ухудшается, Россия становится все более и более токсичным партнером, Путин все более и более изолируется как лидер своего государства. Рано или поздно Токаеву придется уже с этим считаться. Очень важно будет казахстанское общественное мнение по этому поводу. Ведь очень многие казахстанцы все-таки считают, что Путин – это не тот партнер, с которым Казахстан должен связывать свое будущее, и экономическое, и военное, и политическое.

Елена Рыковцева: 27 стран, которые принимают участие в этой встрече, – не такая уж комфортная компания для Владимира Путина. Большинство стран, которые присутствуют в Астане на этом форуме (11 из них представлены главами государств), голосовали за резолюцию ООН: Афганистан, Бахрейн, Бангладеш, Камбоджа, Египет, Кувейт, Ирак, Израиль, Иордания, Катар, Южная Корея, Турция и Объединенные Арабские эмираты. Воздержались из тех, кто приехал в Астану: Китай, Индия, Казахстан, Кыргызстан, Монголия, Пакистан, Шри-Ланка, Таджикистан, Таиланд, Узбекистан и Вьетнам. Соответственно, против резолюции в этой компании только Россия и Беларусь. Ваш президент, в отличие от российского, в двух пунктах своего выступления сказал, что важен мир в Украине и что нужно дипломатическое урегулирование. Он ставит это своей личной, персональной задачей. Как он может воздействовать на Владимира Путина, чтобы тот угомонился?

Тогрул Исмаил: Турция сейчас пытается добиться того, чтобы хоть каким-то образом, по крайней мере, вести диалог. Ситуация очень сложная. Для нас главное – это международное право. Мы всегда стараемся, максимально показываем, что для нас важна территориальная целостность соседних государств, поддерживаем этот вопрос. Президент страны – конечно, у него и его команды, может быть, очень много информации, которой мы не владеем, – но они постоянно пытаются вести диалог, встречаться на различных площадках, хоть каким-то образом показать, добиться или, по крайней мере, объяснить, в какой сложной ситуации находится Россия. Естественно, война у нас по соседству – это сложность и для нас. Я думаю, президент Турции, скорее всего, объясняет, что дальнейшее усложнение позиции, усиление российского военного присутствия будет связывать руки Турции тоже.

Тогрул Исмаил

В конце концов, всему есть предел. Общественность Турции тоже недовольна этим. Поддержка Украины сильна, в основном общественность за Украину. Здесь речь идет о территориальной целостности соседнего государства, о международном праве, и общественность Турции чувствительна в этом вопросе. Есть рычаги, но насколько они будут эффективны, сказать очень сложно. Невозможно сегодня объяснить ту позицию, которую ведет Путин. С 24 февраля действия были очень непонятны. Все прекрасно понимали, что атака на Украину… В современном мире оккупировать территории такого государства, как Украина, при нынешней экономической ситуации в России – это практически как суицид. Путин принял такое решение. Для Турции самое главное, чтобы военные действия не продолжались – это ударяет и по нашей экономике, создает очень сложную обстановку. Тем более существует опасность от Запорожской АЭС и так далее, и это в первую очередь будет ударять по нашей стране. Мы и так экономически страдаем от этой войны в Украине.

Елена Рыковцева: Анатолий, у вас есть какие-то надежды на некие альянсы? Например, альянс президентов Казахстана и Турции. Какие у вас персональные надежды на мировых лидеров, есть ли они по части влияния, воздействия, остановки Владимира Путина?

Анатолий Лебедько: Если говорить об альянсах, то для нас сейчас как никогда важен альянс с Украиной. Светлана Тихановская, как безусловный демократический лидер Беларуси, озвучила предложение, обращенное к Владимиру Зеленскому, о том, что необходимо создавать такой альянс. Наши ожидания, как и жителей других стран, в первую очередь связаны с исходом войны в Украине. Для нас крайне важно военное поражение Путина. Если это произойдет, то это хороший шанс для деоккупации Беларуси. Сегодня Беларусь находится под двойной оккупацией – оккупацией режимом Лукашенко и оккупацией режимом Путина. Военное поражение Путина – это шанс и для всего мира, и в первую очередь для Беларуси, поэтому такой политический альянс нам сейчас очень важен.

Мы знаем, что Беларусь – одна из немногих стран, которая имеет эффективное подразделение, воюющее в Украине. Это война за будущее Беларуси в первую очередь. Понятно, что демократический мир должен объединяться. Мы знаем ту повестку дня, которую озвучил президент Зеленский, которую озвучивает вся Украина: это военная помощь. На сегодняшний день именно Украина реально останавливает Путина и дает шанс.

Меня, конечно, удивляет, что делает Лукашенко в Астане. Понятно, что интересы Беларуси в других местах, в первую очередь надо было искать поддержку, экономические союзы в Европе. У нас рядом Евросоюз, богатейший регион и по покупательной способности, и по технологиям, там надо было присутствовать Лукашенко, если бы он был легитимным президентом, а не в далекой Астане. Я это связываю с тем, что ему просто не хватает международной повестки, Тихановская забрала у него 80% международной политики, и ему нужно демонстрировать своему немногочисленному электорату, что он что-то делает вне страны. Поэтому он и стремится, пусть это даже будет приставной стульчик где-то, в ШОС.

Елена Рыковцева: Он стремится в Азию, это саммит стран азиатского региона.

Анатолий Лебедько: Для белорусов это выглядит немного странно, но и объяснимо: если тебя не принимают в Европе, то, конечно, ты ищешь какие-то другие площадки. Иногда они выглядят очень искусственно.

Елена Рыковцева: Досым, как вы расцениваете призыв самоназначенного руководителя Херсонской области, который призвал власти России принять к себе население этого региона? Что это значит?

Досым Сатпаев: Коллаборационисты были всегда и везде. Вспомним Францию, Виши и так далее. Во всех странах это было, к сожалению, та самая "пятая колонна". Это все будет длиться до тех самых пор, пока Россия не потерпит поражение, и рано или поздно это произойдет. Кто-то тоже когда-то думал, что Гитлер пришел всерьез и надолго. Они же Третий рейх создавали на тысячелетия, искренне считали, что так и продлится, а просуществовали очень короткий период времени. Россия потерпит поражение, она уже терпит поражение в сфере экономики, в сфере своей репутации, она терпит и военное поражение – это уже видно всему миру.