"Мы привыкли к войне, и это ужасно": музыкант Володя Котляров

Гость программы "Свободный разговор" - музыкант, солист группы "Порнофильмы" Володя Котляров. После вторжения России в Украину группа поддержала эту страну, Владимир Котляров тогда заявил: "Нам стыдно, что наше государство ведёт себя как зарвавшийся гопник". Музыканты группы эмигрировали из России сразу после начала войны, а летом 2022 года сыграли несколько концертов вместе с группой "Нервы"и рэпером Face, выручка от которых была отправлена украинцам, пострадавшим от российской военной агрессии. Осенью 2023 года Минюст России включил Владимира Котлярова в реестр иностранных агентов. Еще летом 2018 года "Порнофильмы", а также группы "Йорш", "Элизиум" и "Пошлая Молли" отказались участвовать в фестивале "Нашествие" из-за его сотрудничества с российским Минбороны.

В интервью Радио Свобода Владимир Котляров рассказал, что всегда презирал российскую армию, и даже "косил" от нее в психиатрической лечебнице:

-Я был слишком свободен внутренне, чтобы идти в армию, я имею в виду российскую армию, чтобы там бесплатно два года копать канавы, разгружать фуры, строить какому-нибудь военному мудаку дачу и, в принципе, просто терять два года. Вместо этого два года можно заниматься чем-то приятным, полезным, в принципе, просто жить свою собственную жизнь, не быть рабом вот этой системы, а просто развиваться в своем собственном направлении. Что я, собственно, и выбрал. Я лежал в дурдоме. Схема довольно банальная. Ты притворяешься немного сумасшедшим, ходишь к психиатру. У тебя должна быть какая-то легенда, которой ты придерживаешься, и раз за разом ты повторяешь какие-то симптомы. После этого тебе предлагают пройти обследование в психиатрической клинике, и там ты должен быть убедительным. После этого тебе дают справку, что ты не совсем здоров, и в армию тебя не берут. Это было мое осознанное решение.

Владимир Котляров и Иван Воронин

- Вообще, ты считаешь сейчас себя, после войны в Украине и всего, что происходит в России, политическим артистом?

- Да нет, наверное. Я просто человек, я говорю то, что думаю. Просто мне кажется, что любого здравомыслящего человека должно волновать то, что происходит в его стране. Я не согласен с таким частым высказыванием, построенном на стереотипе, что политикой должны интересоваться и заниматься политики, а мы вот, поскольку мы не политики, мы не должны в это лезть. Ты музыкант, твое дело – заниматься музыкой. Ну, тогда, знаешь, можно перефразировать и сказать, что сантехникой должен пользоваться только сантехник, сапоги должен носить только сапожник и так далее. Я считаю, что политика – это неотделимая часть нашей жизни, и мы все должны ею интересоваться. Точно так же, как мы интересуемся всеми другими сегментами нашей жизни, которые влияют на нас. Вот все, что на тебя влияет, все, от чего ты зависим, или все, что зависит от тебя, ты должен в этом хотя бы немножечко разбираться, быть немножечко в теме и участвовать по мере своих сил и возможностей.

- Но при этом в какой-то мере тебя все-таки можно назвать таким алармистом из мира панк-рока. Потому что все то, что происходит сейчас, ты уже давно предсказал и описывал.

- Так дело в том, что я просто считаю, что все люди должны следить за тем, что происходит, быть внимательными, быть участливыми. Просто так получилось, что мы находимся в том самом меньшинстве, которое интересуется этими вопросами. Хотя мы последние два года покатались по Европе с концертами, и я вижу, что большинство европейцев интересуются политикой, и каждый человек участвует в жизни своей страны. И это нормально, и это какая-то базовая, в принципе, потребность. Просто у нас в России такой менталитет у людей сложился, что они как будто бы избегают политики. Я могу объяснить, почему это так, с моей точки зрения. Мне кажется, что российское общество еще незрелое. По каким признакам мы можем сказать, что человек взрослый? Взрослый человек может брать на себя ответственность и признавать свои ошибки. Личность одного человека и в целом поведение толпы очень похожи, то есть они имеют одинаковую природу, и мы можем спроецировать вот эти два качества, если мы говорим об одном человеке, на толпу и проанализировать, насколько население взрослое и вдумчивое. Российское население просто отказывается брать на себя какую-либо ответственность и совершенно не готово признавать никакие ошибки.

Владимир Котляров

- Связано ли это с тем, что стране чуть больше 30 лет? По историческим меркам это немного...

- Я думаю, что эта тенденция зародилась гораздо раньше, и это укрепилось в нашем менталитете, возможно, за последние 100-200 лет. Потому что, к большому сожалению, история такова, что российский народ постоянно находился в рабстве, постоянно от него ничего не зависело, постоянно его угнетали, им постоянно вертели в ту или иную сторону. То есть было абсолютно полное бесправие. И ему просто не хотелось брать никакую ответственность на себя - у тебя все равно все отнимут, все равно все заберут. Он не привык обладать собственностью, не привык сам решать, куда его страна будет поворачивать. Были какие-то отдельные эпизоды в жизни народа, когда у него был действительно какой-то исторический шанс что-то поменять, и это все было упущено. Поэтому мы сейчас там, где мы находимся.

-По-твоему, когда последний раз такой случай был?

- Мне кажется, в 1991-93 годы у России появился шанс на демократические преобразования. Даже, мне кажется, два года, можно сказать, в России была демократия, которая началась с известных событий 1991 года, когда путчистов народ не принял, послал их подальше. И два года у нас был и президент, и парламент, который мог этого президента тоже послать на х…й. Демократия закончилась с расстрелом Белого дома. После этого, в принципе, уже мы увидели примерно ту систему, которая вот сегодня наблюдается, которая сегодня ведет войну. В 1993 году, по сути, победили те самые люди, не конкретно те, но по духу те же самые люди, которые как раз ГКЧП устроили. То есть это идейные "совки", которые считали, что крах Советского Союза – это величайшая геополитическая катастрофа. Которые хотели все это откатить назад, удержать все эти народы, которые стали свободными, в этой "тюрьме народов" под названием Советский Союз, распространять на них свое влияние и как можно дольше это все удерживать в таком вот скованном, замороженном состоянии, не давать им развиваться, не давать им никакой свободы, потому что именно на этом базировалась их власть. Соответственно, как только произошел расстрел Белого дома, единственной властью остался Ельцин и его окружение, в котором было довольно много людей, которые хотели сохранить вот эту структуру КГБ, может быть, под другой вывеской. С1993 по 1999 год прошло всего 6 лет, потом пришел Путин, который точно так же идейно был связан со всеми этими людьми. И выходцы из этой совковой системы до сих пор управляют страной, это 70-80-летние деды, они ничего не могут знать о том, как живет молодежь.

-Но 20 лет назад они были помоложе...

- Неважно. Они выходцы из этой системы, у них такое мышление. Они не понимают нас, не понимают молодежь, они не понимают эту свободу. То есть россияне, в том числе те, которые родились, например, уже при Путине, в 2000-х годах, сегодня вынуждены жить так, как им говорит какой-то старый маразматик, старый долб…б. Все, чего он не понимает, все, чего он боится, все, что в теории может угрожать его власти, все запретить – у него такая концепция управления. Все запретить и не давать людям самоорганизовываться ни на каком уровне. Не то что на уровне профсоюзов там или чего-то, а даже на уровне просто... Сложился в тюрьме какой-то коллектив из заключенных – они не должны даже там самоорганизовываться. Эта власть боится любой самоорганизации.

- То есть ты считаешь, что, условно, уже на Болотной в 2011 году уже не было шансов на какие-либо перемены?

- Ну, тогда еще, наверное, были. Просто, как известно, такие режимы не свергаются с помощью фонариков и воздушных шариков. Эти режимы свергаются только силовым способом, и людям нужно было быть гораздо решительнее.

- Но как ты сейчас себе это представляешь? Особенно когда ты говоришь об этом, находясь в Европе.

- Я уже тогда говорил об этом точно так же, и я продолжаю это говорить. Я просто нахожусь в Европе, потому что я разочаровался в устремлениях людей и понял, что таких людей, как я, как раз меньшинство.

Владимир Котляров на концерте

- На твой взгляд, когда полномасштабная война стала уже неизбежной для путинского режима?

- В 2014 году я уже понимал, что это начало, и они не остановятся. Они хотели уже тогда, в принципе, оккупировать Украину в гораздо большем масштабе, просто тогда не получилось это сделать. Надо понимать, как устроена российская система. Она существует вопреки, это целая цепочка или сеть, или структура каких-то институтов, которые уже давно загнили, которые не работают, в которых никому ничего не надо. Неважно, что это –МВД, это ФСБ, какая-то медицинская система: все, что является государственной структурой, как следует не работает. Это все целая куча дармоедов, которые просто сидят на своих местах годами, получают зарплату, ничего не делают и постоянно перекладывают ответственность с себя на своих подчиненных. Именно поэтому у них появляется, например, какая-нибудь идея, и если эта идея, это устремление встречает хоть какое-то сопротивление, хоть какой-то отпор, то она может сразу же просто, как карточный домик, развалиться. Есть же очень много интересных материалов о том, как они готовили почву для вторжения еще до 2014 года, и во многих украинских городах готовились вот эти вот пророссийские митинги, туда была заслана целая куча каких-то провокаторов, людей, которые должны были изображать, что вот они за отсоединение от Украины, за присоединение к России. Это все спонсировалось огромным количеством денег, которые Россия на это выделяла, как мы узнали в начале войны, что за это отвечала Пятая служба ФСБ, которая кучу денег своровала и рисовала доклады о том, что все готово, можно заходить и так далее. То есть это же началось еще до 2014 года.

Именно этот фактор, что в России нигде ничего эффективно не работает - ни в армии, нигде, именно это дает Украине шанс противостоять этой всей фашистской гадине. То есть если бы к этой имперской амбиции, которая есть сегодня у российского руководства и, соответственно, имеет поддержку в народе, если бы к этому всему была прикручено еще и какая-то вот рабочая схема экономики, армии, все бы работало хорошо, люди были бы участливы, то, я боюсь, шансов было бы гораздо меньше у Украины.

- Как ты отнесся к атаке ВСУ на Курскую область и их входу на ее территорию?

- Я знал, что рано или поздно это случится, потому что бумеранг войны вернется к тому, кто его запустил. Я очень чувствительный эмпатичный человек, и мне безумно больно, что это происходит, но я понимаю, что это часть исторического процесса, не могло никак быть иначе. К сожалению, за те ошибки, за те амбиции, за те людоедские аппетиты, которые имеет российское руководство, будет расплачиваться не только народ Украины, но и народ России.

-Тебя сейчас узнают на улицах в Европе?

- Иногда бывает. Мне кажется, что человек, когда тебя встречает, он же очень рад, что увидел человека, чье творчество ему нравится. А ты, например, в этот момент находишься в плохом настроении, ты всю ночь летел с двумя пересадками, и у тебя совершенно нет настроения ни с кем общаться. И человек тебя встречает – и ты можешь либо начать себя вести как мудак, а можешь просто быть дружелюбным и немножечко забить на свой дискомфорт, на свое настроение и как бы сделать человеку приятное. Причем от тебя ничего особо и не требуется, в принципе. Вот что самое интересное, у меня появилась такая способность – дарить людям хорошее настроение, абсолютно ничего не делая, просто уделив им 30 секунд, там минуту, сделав памятное фото. Ну, и я подумал, что, в принципе, это теперь часть моей жизни, я просто должен это принять как данность. И поэтому я всегда, в принципе, уже готов, что в любой момент кто-то может подойти, попросить сфотографироваться, и, в принципе, я не против.

- Я был удивлен твоим словам о том, что ты, собираясь уже, уезжая из России, не исключал, что ты перестанешь заниматься музыкой, например, что он тебе не будет приносить тот уровень дохода, который позволял бы теперь продолжать просто, ну, жизнедеятельность, скажем так, и ты готов даже на смену профессии. А вот, кстати, на какую, например?

- Ну, потому что, во-первых, нет плохих профессий. Почему мы должны говорить, что вот профессия музыканта хорошая, например, а профессия баристо или даже грузчика в магазине – это плохая профессия? Эти профессии, возможно, людям приносят гораздо больше пользы, чем профессия музыканта. Музыкант просто их развлекает песенками, а если грузчики, водители или врачи перестанут работать, то наступит коллапс. Если музыканты перестанут петь песни, их уже столько записано, что, в принципе, хватит еще на много-много лет. То есть как будто бы это не такая важная профессия, в принципе. Я большую часть жизни занимался самыми разными вещами, совмещая все это с музыкой, для того чтобы просто иметь возможность немного зарабатывать, и у меня была крыша над головой, и я мог знать, что не умру с головы завтра. Наверное, это научило меня тому, что, если у тебя есть мотивация не умереть с голоду, ты можешь, в принципе, освоить любую профессию. Как-то другие же люди работают, чем я хуже, чем они хуже? Я имею в виду, что нет ничего невозможного. Овладеть какой-то базовой профессией, которую ты можешь видеть в повседневной жизни, которой тебя может огромное количество людей научить, это ведь гораздо проще, чем стать популярным артистом.

- Хочу обсудить творческую составляющую твоей жизни. По твоим интервью двухлетней давности, то есть в самом начале полномасштабного российского вторжения, было видно, насколько тебе это было тяжело. И ты сам рассказывал, что минимум полгода у тебя вообще не шли песни.

- Я, возможно, до сих пор не восстановился, но я просто привык. Но первый год точно я был настолько дезориентирован, что я просто не понимал вообще, как дальше жить, что дальше делать. И не потому, что я уехал, и я не знаю, куда себя деть, а я просто не мог, просыпаясь каждое утро, поверить, что действительно это происходит, действительно прямо сейчас идет эта война, она снова и снова, и снова продолжается, и все не заканчивается. И такое количество человеческих страданий, и вот это все через себя ежедневно пропуская, это не укладывается просто в голове, и не может, наверное, уложиться ни у кого.

- А в какой момент и как стало полегче? Началась работа над новым альбомом, например?

- Наверное, наоборот, сначала стало чуть легче, может быть, потому что мы просто привыкли уже к огромному несчастью. Мы привыкли к войне, и это ужасно. И в какой-то момент просто, поскольку, наверное, на мне еще висит некая ответственность, потому что от меня зависит дальнейшее движение, дальнейшая жизнь нашего коллектива, мне нужно, в каком бы я эмоциональном состоянии ни находился, все равно думать о делах… Потому что у нас целая команда людей, и нужно думать о том, чтобы все они не умерли с голоду, и в целом должна быть какая-то мотивация жить дальше, что-то делать, работать. Плюс у нас еще большая аудитория, которая тоже чего-то от нас ждет. Хотя мы всегда старались не ориентироваться только на аудиторию, потому что тогда творчество заканчивается, и ты уже просто пытаешься им угодить, и мне кажется, творчество должно идти изнутри тебя. Но, тем не менее, если люди массово пишут нам и при встрече говорят, что наше творчество им как-то помогает психологически преодолеть это трудное время, то в каком бы мы ни были упадке и эмоциональном раздрае, мы просто обязаны взять себя в руки и поддержать хоть кого-то. И, соответственно, мы в какой-то момент просто начали работать через силу, преодолевая себя.

-В одном из интервью ты сказал: "Я считаю, что каждому человеку нужно для себя ответить на несколько вопросов. В чем смысл жизни? Для чего я родился? Что такое смерть, и что будет, когда я умру?" Мне любопытно, как бы ты на первые два ответил – про смысл жизни, и для чего я родился? Нашел ли ты свой ответ?

- Я для себя смог ответить на этот вопрос так. Мне кажется, что я родился для того, чтобы пережить как можно больший спектр различного опыта, который только может быть доступен человеку в эмоциональном плане. Наверное, странный ответ, но я вот так ответил для себя. Видимо, это просто базируется на моем мировоззрении, оно довольно сложное, объемное, и наверное, в рамках просто какого-то короткого ответа среди огромного количества вопросов внутри интервью я не смог бы в полном объеме это изложить, просто бы запутал еще больше людей, которые это будут смотреть. Что касается смысла жизни - наверное, на этот вопрос будет проще ответить, когда мой жизненный цикл будет завершаться, и я буду подводить итог всему прожитому. Мне кажется, мы сами ведь выбираем, кем стать, кем быть, чему посвятить свою жизнь. Я свою жизнь посвятил, с одной стороны, творчеству, но для меня творчество – это инструмент какого-то внутреннего роста. Я через творчество преодолеваю различные внутренние кризисы, пытаюсь осмыслить какие-то вещи, которые меня с детства тревожат или занимают мой разум, пытаюсь это все лаконично сформулировать, и в конечном счете пишется какая-то песня или стихотворение. То есть для меня творчество – это инструмент какого-то внутреннего роста. Наверное, этот внутренний рост – это и есть какая-то цель.

- У нас есть традиционный финальный вопрос - будет ли все хорошо?

- Я думаю, что рано или поздно непременно наступят светлые времена. Я искренне в это верю, и именно эта мысль мотивирует меня идти вперед, жить дальше и заниматься какой-то деятельностью. Вопрос, наверное, только в том, когда это наступит. Но поскольку я не являюсь пророком, а делаю эти выводы исключительно из того, что мы просто живем в историческом процессе, мы можем анализировать другие исторические процессы, которые происходили в нашей стране и в других странах.

Владимир Котляров

Мы видим, как общество из толпы постепенно может перевоплотиться в гражданское общество. И мы знаем много примеров, когда в какой-то стране были совершенно варварские времена, но все-таки потом что-то менялось. Люди же и от рабства смогли все-таки уйти и начать ценить каждого человека независимо от цвета кожи, независимо от каких-то других признаков, которыми мы все обладаем. Поэтому я думаю, что сама тенденция в глобальном смысле такова, что все-таки люди стремятся к хорошему и могут через огромное количество ошибок найти какой-то правильный путь, основанный на созидании. К сожалению, россиянам, русскому народу в силу всех этих исторических этапов, которые он переживал, все время не давали это сделать, не давали развиваться. И сейчас, наверное, мы снова подходим к моменту, когда у нас может появиться такой исторический шанс, что, может быть, этот режим рухнет, и народ получит шанс жить свободно. И дальше, конечно, все зависит от народа, сможет ли он извлечь опыт из тех ошибок, которые совершались, или захочет пройти еще один круг, который, наверное, будет еще более болезненным. То, что будет дальше, будет зависеть и от победы Украины.