Стендап во время чумы. Шутки про секс, корону и Путина

Кадр из фильма Андрея Киселева

Стендаперы берут сюжеты для шуток из собственной жизни и потом выступают с ними в небольших залах, где дистанция между "андерграунд-комиками" и зрителями минимальна – стендаперы матерятся, перебрасываются с сидящими в зале едкими замечаниями и иногда немного ссорятся с ними.

Секс, отношения, воспитание детей, религия, политика – все может быть основой для шуток, но далеко не все принимает аудитория – панчлайн про Путина и выборы может повиснуть в воздухе в провинциальном клубе, а молчание зала – предвестник провала. Но обычно зал смеется и аплодирует, выступления заканчиваются успешно.

29-летние Саша Малой (Александр Раковских) и Алексей Квашонкин пришли в стендап через КВН (играли за команду Высшей школы экономики).

В марте они отправились в тур по Центральной России и по дороге придумывали шутки про коронавирус. По возвращении они обнаружили, что в стране вводят запреты на массовые собрания: запланированные гастроли надо откладывать или отменять.

Несколько дней из жизни Квашонкина и Малого – в фильме Андрея Киселева "Стендап во время чумы".

Квашонкин:

Я в детстве хотел стать пиратом. Мне казалось, что Волга – идеальное место, чтобы по ней ходил фрегат. У меня в первом сольнике десять минут про пиратов. У меня был разгон недописанный, что мне очень нравится, как в исторических фильмах люди толкают речь на площади выходишь и так кричишь, что все завелись и пошли на войну. Раньше люди слушали, а теперь запрыгнешь на борт корабля, начнешь
кричать, типа, про смерть, победу, люди будут между собой: господи, боже мой, позорище, чего он кричит? Можно в твиттер написать, но лучше как-нибудь покороче, не длинную речь, а короткую, в одну
фразу, типа: идем на войну. С шуткой, чтобы цепляло.

Стендап такой низовой жанр, в нем много секса, отношений. Почему он зашел так молодежи?

Малой:

Тема секса самая близкая тема людям, все им занимаются.

Квашонкин:

В нормальном обществе люди не постоянно об этом друг с другом
разговаривают. Но если ты себе в душу заглянешь, все равно так или иначе на протяжение длительного куска твоей жизни это остается центровой темой. Наша публика – люди от 20 до 35 на данный момент примерно. Для нашей публики уж точно тема. Давай так: тебе самому что вообще?

Секс заходит, политика заходит.

Это те факторы, которые выводят тебя из равновесия. Представь, что у тебя никто в мире не обижен, никому не больно, никто не страдает, все в достатке, у тебя все хорошо. Если ты все это уберешь, останется секс, женщина. Если все остальное замечательно [остаются] секс и рыбалка. Сначала секс, а потом в каком-то возрасте лучше рыбалка.

Малой покидает сцену

Малой:

У Маши Щербаковой есть очень смешная шутка про одноклассницу, родители которой, когда она была маленькая, сдали ее в детдом, а потом она выросла, и они удочерили ее обратно. Фактически они просто скипнули ее детство. Если я слышу какую-то смешную шутку, я запоминаю человека, который ее рассказывает, автоматически. А бывает наоборот, человек так рассказывает, что ты сразу запоминаешь, что это именно его шутка, и ни за что не забудешь. А бывает, ты шутку помнишь, а чье это, когда было?

История со стендапером Александром Долгополовым, который уехал из России в январе, узнав, что полиция проверяет его выступления по жалобе на "оскорбление чувств верующих". Стали комики стрематься шутить про это?

Квашонкин:

Стали меньше шутить про религию, такое, наверное, есть. Раньше хайповали, прямо помню ряд комиков, которые на этом старались карьеру свою построить. Сейчас пойди не услышишь, массовости такой нет.

Квашонкин на сцене (взгляд из-за кулис)

У тебя много политических шуток. Но вообще в стендапе, такое ощущение, комики аполитичны в целом?

Очень тяжело говорить что-то про политику, чтобы ты был в этом
уверен.

Или комики больше готовы стебать Навального, оппозицию?

На это у публики нет запроса. Не у нашей. Не знаю. Ни разу не слышал шуток с критикой, не что-то дурацкое или какая-то подмечалка, а именно с критикой.

Как на Украине выступать?

Очень легко и приятно. Тебя там встречают, как будто тебя забрали на службу к царю в 12 лет, ты вернулся в 36, тебя дома ждали все это время. Нас очень тепло встретили. Честно скажу, у меня в Киеве, наверное, лучший концерт был в целом по моим ощущениям. Понравилось мне очень именно выступать. Были какие-то типы, пьяные,
заведенные, подошли ко мне 6–7 человек, вроде что-то хорошее
говорили, но с подколами, и говорили все на украинском. Я со всеми говорю на русском, концерт у меня на русском, я им отвечать продолжаю на русском. Я им дружелюбно ответил, по-доброму, и как будто бы минут через 6–7 всем стало неловко, они один за одним перешли на русский. Вот единственный инцидент.