Могут ли фальсификации быть полезными?

На строительстве Беломорканала исправлялись закоренелые преступники или гибли невинные люди. Какая интерпретация понравится новой комиссии?

Российская власть идет по стопам советской. Главный идеолог СССР товарищ Суслов одобрил бы решение президента Медведева о создании "комиссии по фальсифскации истории".

В Советском Союзе существовало совершенно бессмысленное с точки зрения общественных интересов учреждение — Идеологическая комиссия, преобразованная со временем в Идеологический отдел ЦК КПСС. Не просто бессмысленное — вредное. Назначенные начальством "идеологи" определяли , что соответствует и что не соответствует интересам партии и народа, что есть правда, что следует и чего не следует издавать. И регулярно совершали разбойничьи набеги на то честное и правдивое, что пробивалось в литературу и печать.

Я не думал, что откат от свободы, пришедшей с перестройкой, зайдет так далеко. Указом президента создана государственная комиссия, которой вменено изыскивать исторические фальсификации, наносящие "ущерб интересам России".

Фальсификаций истории — множество. Мутным потоком изливаются они с экранов государственного телевидения. Прилавки книжных магазинов заполнены сталинистской, фашистской, антисемитской литературой последних лет издания. Боюсь, однако, что внимание комиссии привлекут совсем другие произведения. Некоторые новоназначенные в нее лица не вызывают у меня ни доверия, ни уважения.

Не воспользуется ли комиссия богатым советским опытом? В 1951 г. появился советский официоз - "Фальсификаторы истории. Историческая справка", анонимные высокопоставленные авторы которой тщились доказать, что предпринятая западными государствами публикация "Нацистско-советские отношения. 1939-1941 гг.", основанная на материалах германских архивов — фальсификация (много позднее те же материалы обнаружились в советских архивах). Та же ведь действовала логика: факты... наносящие ущерб... И время для создания комиссии подходящее - приближается юбилей знаменитого "пакта Молотова -_Риббентропа" (август 1939 г) и советско-германского договора (сентябрь 1939 г.) Мистические совпадения!

Но главное не в этом. Сам принцип, по которому государственный орган присваивает себе право определять, какие исторические работы наносят ущерб интересам России, — глубоко порочен. Историческая, как и всякая другая истина, равно как и фальсификации, выявляются в ходе свободной дискуссии, а не по предписанию свыше.

История, как наука, как повествование — к добру или к худу — неотделима от идеологии. Идеология проявляется при отборе, при интерпретации фактов. А факты, иронизировал М.Е.Салтыков-Щедрин, бывают разные. Бывают подходящие, бывают неподходящие, а бывают и такие, которые вообще не факты.

Нет ничего страшного в том, что историк придерживается определенной идеологии. Но на государственную идеологию наша Конституция наложила запрет. Если какие-то люди будут определять от имени государства, что наносит ущерб России, то такие действия нельзя оценить иначе, как антиконституционные.

Но главное не в этом. Сам принцип, по которому государственный орган присваивает себе право определять, какие исторические работы наносят ущерб интересам России, — глубоко порочен. Историческая, как и всякая другая истина, равно как и фальсификации, выявляются в ходе свободной дискуссии, а не по предписанию свыше.


Чтобы убедиться в правоте этого тезиса, достаточно вспомнить о том, что происходит с историей Великой Отечественной войны.

Власть наша очень чутко ощущает, какая версия войны ей полезна, а какие факты надо исключить из исторической памяти. Не успел министр Шойгу предложить ввести наказание за отрицание победы СССР в Отечественной войне, как в Государственной Думе появился законопроект, устанавливающий уголовную ответственность за отрицание то ли нашей победы, то ли преступлений гитлеровцев (а не Сталина и его подручных!) на нашей земле. Идея упала на унавоженную почву. По данным ВЦИОМ, инициативу министра одобрили 60% респондентов, в том числе, к стыду нашему, 57% сторонников демократических партий "Яблоко" и "Правое дело". Кто и когда в России отрицал то и другое? Какова общественная опасность столь экзотического деяния? Смысл такого рода инициатив, не очевидный для большинства наших граждан: оставьте все, что не относится к нашей победе в войне. Ее жестокую правду. Жертвы и потери. Нашу неготовность к войне, к которой, напрягая все силы страны и обрекая народ на полуголодное существование, готовились 20 лет.

Слишком многое сказано было в годы гласности. Опубликованы документы, честные книги о войне. Вспомните слова Виктора Астафьева, обращенные к одному из его корреспондентов: "И Вы, и полководцы, Вами руководившие, были очень плохие вояки, да и быть иными не могли, ибо находились и воевали в самой бездарной армии со времен сотворения рода человеческого. Та армия, как и нынешняя, вышла из самого подлейшего общества - это и в доказательствах уже не нуждается". Написано в запале, возможно, с перехлестом, но как далеко это от историографии Отечественной войны, поощряемой властями: забудьте все это! Нет-нет, но на экраны даже государственного телевидения прорываются правдивые фильмы о войне, о бесчеловечной стратегии Верховного главнокомандующего, его маршалов и генералов. Такие , например, как фильм "Ржев".

Теперь тем, кто отстаивает мифологию и прямую ложь, предлагают вложить в руки инструмент, острие которого будет направлено против невыносимой правды о войне. Мы помним, как во времена сусловского агитпропа шла борьба против "дегероизации подвига народа", против "окопной правды", разоблачавшей "правду" генералиссимуса. Как КГБ изымал рукописи писателей.

Вот уже несколько лет Гавриил Попов повторяет: была не одна война, а три. Первая — разгром в считанные дни и недели армии, которую Сталин готовил к походу в Европу. Изданы примечательные книги Марка Солонина, в которых на основе тщательного анализа архивных материалов, воспоминаний участников, документов показаны масштабы катастрофы. Армия, превосходившая по количеству и качеству вооружений германские силы вторжения, рухнула в одночасье. Оружие было брошено. В плен попали миллионы солдат и командиров. Казалось, германский блицкриг почти у цели. И тогда началась вторая — Отечественная война. Главным идейным ресурсом сопротивления нашествию стал патриотизм народа. На смену потерянной кадровой армии встала новая, народная армия. Вот где был великий подвиг народа, изменивший характер войны. Под Москвой, в Ленинграде и Сталинграде была отведена самая страшная угроза, равной которой не было в истории нашей родины, вероятно, со времен монгольского нашествия.

А затем — и это сейчас пытаются замолчать, исказить, представить в превратном свете - началась третья война. Война, в которой соединились объективная необходимость ее завершения на территории врага, совпавшая с решимостью нашей армии и народа, армий наших союзников добить фашистского агрессора в его логове — и захватническая война Сталина и советской бюрократии, нацеленная на подчинение народов Восточной Европы, установление там коммунистических режимов, подобных тому, какой существовал в СССР. Отечественная, справедливая, освободительная война — так не раз бывало в истории — переросла в захватническую. Экспансия, право наших вождей назначать и смещать своих агентов малыми вождями в подчиненных странах, предписывать, как им проводить индустриализацию, коллективизацию, как расправляться с "врагами партии и народа", с кем дружить и с кем враждовать и т. д., в глазах нашего народа были затенены ореолом Отечественной войны.

Чтобы побороть мифологию, надо твердо сказать, что линия разграничения, проведенная в Ялте и Потсдаме с согласия союзников - наше историческое проклятие. Десятки лет советским людям внушали — и внушили!, - что наши войска по праву стоят в Германии и Польше, в Венгрии и Чехословакии: как же, сотни тысяч советских солдат и офицеров отдали жизни за освобождение этих стран! То, что их народы рассматривают произошедшее как смену одной оккупации другой, козни империалистической пропаганды! Так воспитывалось, укреплялось державническое, гегемонистское сознание большинства нашего народа — в духе коммунистического мессианизма.

Прямым следствием и продолжением третьей стадии войны стала холодная война.

Сталинизм во внешней политике, к сожалению, - наше непреодоленное прошлое. В периодически проводимых опросах неизменно подтверждается, что большинство наших сограждан не одобряет действия Горбачева, который "сдал" страны так называемого "социалистического лагеря" их народам и приостановил растрату ресурсов на бессмысленную гонку вооружений. И напротив, одобряет и поддерживает игру мускулами, которую время от времени демонстрирует нынешняя власть. Она убеждена, что Россия имеет право на "зоны преимущественного влияния" в сопредельных странах и потому вправе предписывать Украине, Грузии или кому-либо еще, в какие союзы они могут вступать и какую политику проводить.

В подкорке, в подсознании - державнические приоритеты. Потому-то умело раскрашенное зрелище под названием "Россия, поднимающаяся с колен" вызывает восторги. Мифология не преодолена, она лишь приспосабливается к обстоятельствам места и времени, а главное — к воззрениям и интересам правящих сил.

Теперь эту мифология сможет опираться и на специально созданный орган – новую Комиссию.