​Профессор факультета права Высшей школы экономики в Москве Артем Карапетов по поводу определения Верховного суда высказался жестко: "Указание в определении на право Росреестра произвольно закрывать данные о собственниках недвижимости и не сообщать их третьим лицам, запрашивающим выписки из реестра недвижимости, под предлогом защиты персональных данных противоречит самой сути ведения публичного реестра и является юридическим нонсенсом".

С этим мнением согласен и юрист Фонда борьбы с коррупцией Вячеслав Гимади. По его мнению, Верховный суд, защищая детей Юрия Чайки, уничтожает реестр недвижимости:

– Некоторые юристы говорят о том, что определение, которое вынес Верховный суд, кажется как минимум абсурдным. Но все-таки Верховный суд должен же был привести какие-то аргументы в пользу своего решения?

– Суд сослался на статью 7 Федерального закона "О персональных данных". Но без учета того, что данная статья при отношениях по выдаче выписок из реестра неприменима. В данном случае, собственно, обязанность выдавать выписки с информацией установлена законом, и закон о персональных данных здесь применить было невозможно. Иное означало бы, что смысл реестра исчезает. Смысл реестра недвижимости в том, чтобы люди, организации, коммерческие и некоммерческие, могли узнавать достоверную и актуальную информацию о правах и обременениях на данный объект недвижимости, которым они интересуются.

– Фактически получается, что для того, чтобы помешать Фонду борьбы с коррупцией проводить расследования, Верховный суд делает бессмысленным существование реестра недвижимости? Ведь получается, для меня как обывателя, что человек, который хочет купить какую-то недвижимость, просто не может узнать, кто реально является ее владельцем?

– На практике он пока может, но Верховный суд в своем кассационном определении сказал, что такая выдача информации будет незаконной. И да, безусловно, юристы банков, которые рассматривают вопросы выдачи ипотечных кредитов, агентства недвижимости, юридические компании, граждане, которые желают приобрести жилье или земельный участок, они лишаются сейчас права, согласно буквальному толкованию данного определения, запрашивать юридически достоверную, актуальную информацию в реестре.

– Как Верховный суд будет защищаться в такой ситуации, когда абсурдность, в общем, довольно очевидна? И об этом говорите не только вы, заинтересованная сторона.

– Да, мы солидарны со всеми комментариями юридического сообщества, которые, в том числе, в фейсбуке были – Артема Карапетова, Романа Бевзенко и других. Ряд глав юридических фирм тоже высказались, что решение является довольно абсурдным. Как Верховный суд будет защищаться? Я думаю, никак. Потому что Верховный суд привык к тому, что он выносит незаконные решения, которые обществом не признаются, противоречат законам, конвенциям, Конституции. Собственно, скорее всего, Верховный суд [все возражения] просто проигнорирует.

– А Фонд борьбы с коррупцией имеет возможность хоть как-то оспорить это определение?

– Да, мы обратимся в Конституционный суд и Европейский суд по правам человека. Поскольку Конституцией нашей предусмотрено право на предоставление информации в государственных органах, и Европейская конвенция, которая в Риме заключена, предусматривает право на обращение в суд. В данном случае это право было нарушено, поскольку производство по делу прекращено, его фактически не рассмотрели по существу. Сразу ответили, что наши права не нарушены, и прекратили производство по делу, и Верховный суд с этим согласился.

– В публикации в "Ведомостях" упоминается "элитная недвижимость". Применительно к недвижимости слово "элитный" имеет какое-то юридическое значение?

– По закону, по Гражданскому кодексу, по 130-й статье есть понятие "недвижимость", в которое включаются земельные участки, дома, квартиры. Такого понятия, как "элитная", нет. Там хоть десять квадратных метров, хоть тысяча – правовой статус одинаковый. И таким образом, данное определение может повлиять абсолютно на всех граждан независимо от того, какой стоимости и размера у них объект недвижимости.

Свое сожаление по поводу определения Верховного суда в интервью Радио Свобода высказал и калининградский юрист, член Общественной палаты Калининградской области Алексей Елаев.

– Сразу несколько юристов, ваших коллег говорят о том, что это определение Верховного суда является абсурдным. Вы согласны?

– Я согласен с тем, что если данные о правообладателях объектов недвижимости не будут выдаваться, это будет абсурдом. Потому что публичный реестр нужен для стабильности оборота гражданского, а не для каких-либо других целей. Если какая-либо квартира либо иной объект недвижимого имущества в публичном реестре не будет иметь собственника, это существенно снизит ее цену. Потому что невозможно будет с достаточной долей достоверности проверить сведения о правообладателе при обороте этого объекта, при сдаче в аренду, при продаже и так далее. Поэтому с точки зрения принципов публичного реестра я весьма сожалею, что такое решение было принято.

– Создал ли Верховный суд какой-то серьезный прецедент? Не приведет ли все это к тому, что, скажем, чиновники, которые не захотят, чтобы было известно о том, что у них есть какая-то дорогая недвижимость, постараются воспользоваться этим самым определением Верховного суда и будут действовать абсолютно законно?

– Суд ответил на интересный вопрос о том, можно ли засекречивать сведения публичных реестров. И к сожалению, он ответил в пользу закрытости информации в определенных случаях. Я не знаю ведомственных инструкций о порядке закрытия этой информации, скорее всего, эти инструкции также непубличные. Это поможет тем, кто не хочет, чтобы информация о том, какими объектами недвижимости они обладают, или информация о том, кто является правообладателем конкретного объекта недвижимости, скрывать эти сведения, но теперь уже на законном основании, потому что данная практика подтверждена Верховным судом Российской Федерации. Но я еще раз хочу сказать, что, как это ни странно, для этих лиц это вызовет определенные трудности при обороте этой недвижимости и вызовет определенное понижение стоимости недвижимости, в отношении которой правообладатель не указан. Потому что понятно, что проверить юридическую чистоту сделок с такой недвижимостью будет гораздо сложнее. А все это, несомненно, рынок связывает с ценой данных объектов недвижимости. То есть публичный реестр нужен, на самом деле, для собственника, чтобы защищать себя от третьих лиц. Вы не можете противопоставить свое право праву третьих лиц. В России даже свидетельства о собственности уже отменены, вместо этого действует выписка из реестра. А как проверить выписку из реестра, если он не публичный в отношении этого объекта недвижимости? Никак! Соответственно, вы чиновник, вы хотите сдать мне квартиру, и как вы докажете, что эта квартира ваша? Вы покажете мне выписку из реестра, а я скажу: "В реестре там никого нет, а эту выписку можно нарисовать". Тем более, как правило, речь идет о дорогих, об элитных квартирах. Поэтому проблемы у них возникнут очень большие.

Юрист-правозащитник, руководитель "Команды 29" Иван Павлов особо отметил, что "защита персональных данных" в последнее время стала способом властей скрывать общественно важную информацию. В этом смысле он видит сходство в обсуждаемом определении Верховного суда с недавним отказом ФСБ рассекретить документы, связанные с гибелью в застенках КГБ шведского дипломата Рауля Валленберга. Иван Павлов представлял в суде родственников Валленберга.