Перед началом ХХХ игр в Лондоне РС уделило немало внимания теме олимпизма, идеологии современного спорта. Историк и социолог спорта Юрий Теппер представил историю рождения, толкования и современного использования олимпийской идеи. Удалось ли в конце концов точно представить олимпизм как некий продукт благородства этой идеи? Другими словами: что такое олимпизм?
– Честно говоря, начиная исследование идеологии олимпизма, я не рассчитывал на легкую удачу. Много разных мнений, подходов, лозунгов. А хотелось найти точный, принципиальный ответ.
– И вы его нашли?
– Дерзну ответить: кажется, нашел. Только не сразу. Пришлось порыться в книгах, перечитать статьи мэтров истории спорта. А потом, так сказать, нырнуть в саму историю. Накопился огромный материал олимпийской хроники, многие состязания и испытания мне удалось видеть самому. Наконец, имело значение богатство общения с героями и друзьями-олимпийцами. Но в первую очередь следовало обратиться к рождению, генезису самой идеи. «Генератор» идеи и борец за ее чистоту общеизвестен. Это барон Пьер де Кубертен, историк, гуманист, литератор и, конечно, организатор. Свой первый шаг Кубертен сделал, философствуя. По мнению Кубертена, «олимпийская идея направлена на сохранение равновесия между умом и телом». Но дальше – поэзия: «Эта идея пытается сконцентрировать в светящий луч, все моральные ценности, необходимые для совершенствования человека».
Красиво. Но насколько конструктивно? Что сделать, чтобы идея стала реальностью? Нужна особая система управления? Кубертен предупреждал: «Олимпизм – это не система. Это состояние души. Олимпизм может проникать в разнообразные способы выражения. И ни одной расе или эпохе нельзя претендовать на такую монополию».
Охотно философствовал и Хуан Антонио Самаранч, дерзкий топ-менеджер МОК. По его мнению «олимпизм представляет философию, которая соединяет спорт с культурой, стремится к созданию образа жизни, основанного на радости от усилия, на воспитательных ценностях хорошего примера и на уважение к всеобщим этическим принципам».
Тоже очень красиво. Еще откроем Олимпийскую хартию: «Олимпизм представляет собой философию жизни, возвышающую, объединяющую в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума».
Вопрос лишь в том, как философия жизни становится силой, объединения столь прекрасного сбалансированного целого?
Всегда ли нужна длинная беседа о понятиях? Можно обойтись без логических изысков. Представим себе, что олимпизм – феномен. То, что можно ухватить чувствами, видением. «Истина очевидна». Для проникновения в нее нужны символы, эмблемы, ритуалы. «Быстрее, выше, сильнее». Переплетение колец – единство континентов. Ритуал клятв берет начало от мистики языческо-магического воздействия. А радость игры ощутима каждому. Глядите – все это и есть олимпизм. О чем же спор?
– Но в 80-х годах прошлого века произошел достаточно серьезный переворот в использовании олимпийских идей. Игровой элемент не столь очевиден, как «его величество результат», количественный и коммерческий показатель. Девиз олимпийского движения утратил свое гуманистическое содержание, ее так ли?
– Здесь можно согласиться с моим коллегой Норбертом Мюллером, который сказал, что в 80-е годы девиз олимпийского движения утратил свое слова «быстрее, выше, сильнее» звучат как призыв к яростному соперничеству. А Кубертен призывал быть быстрее, выше, сильнее духом! Мюллер утверждает, что олимпийский девиз всего лишь стал традиционной ритуальной условностью. Многие так и считают: Бог с ним, утратил, так утратил. А олимпизм пусть существует в массовом сознании сам по себе, как нечто священное и благородное.
– Как вы полагаете, стоит ли вообще спасать идеалы олимпизма?
–Тут тоже есть над чем поразмышлять. Социолог спорта Любодраг Симонович жестко говорит: «Для романтиков, которые хотят видеть эти идеалы, современный спорт переживает глубочайший кризис – аморализм, технократизм, допинги, коммерция, насилие. Романтики скептически смотрят на все проекты по преобразованию спорта – они требуют отказаться от рекордизма, наладить интеграцию с искусством и т. д. А прагматики же говорят: да все нормально. Как сфера шоу-бизнеса спорт процветает – зрелищность, миллиарды телезрителей, переполненные стадионы, экономическая эффективность, непрерывное развитие спонсорства и рекламы. Статус спортсменов растет. А романтические надежды?.. Пускай себе романтики обсуждают, спорят. Современный олимпийский спорт – это другое, и пусть он живет, как живет и здравствует.
– А есть что-то общее, объединяющее состязания в древние времена, атлетизм античности с современным спортом – даже в его достаточно прагматичном и жестком виде?
– Хороший вопрос. Если найдется такое общее, его можно будет считать сутью олимпизма. Обратимся к философии бытия. Есть такое явление бытия – совесть. Философ Мераб Мамардашвили сказал, что совесть – сверхъестественная сила: «это то, что внутри нас, большее, чем мы сами, то что от нас не зависит и нами как бы командует». Состязания древних Олимпиад – это жесткая борьба, максимально приближенная к боевой схватке. А нужно было, чтобы она становилась благородным воспитывающим зрелищем. Высший покровитель состязаний в долине Алфея – сам Зевс. Совесть атлета – сила, внушаемая богами. Принцип «честной игры», формулированный и ставший этикой «спорта джентльменов» это призыв той же «сверхъестественной» силы души. Вспомним слова Кубертена: «Олимпизм – это не система. Это состояние души».
Дерзну утверждать: олимпизм – это совесть спорта. И там, где спорт подчинен выгоде, успеху, обману, манипуляции сознанием, там нет олимпизма.
– Как вы полагаете, возможен ли будет дальнейший прогресс Игр, если олимпизм «усохнет» до формальных клятв и ритуалов?
– Дальнейшую судьбу «высокого» олимпийского спорта предсказывать не берусь. Возможно все: торжество технологий, преобразование, развитие, деградация Оснований для беспокойства предостаточно. Мошенничество, сделки, подкуп, политические спекуляции в спорте налицо. Но остается спорт, как игра, воспитывающая человеческие качества, а важнейшее из них – совесть. Конечно, нужна поддержка силы и чистоты школьного, досугового, любительского спорта. Во благо торжества совести. Я оптимист: спорт, как игра сил и духа, интеллекта и высоких эмоций был и есть. Олимпизму совести – быть!
– Честно говоря, начиная исследование идеологии олимпизма, я не рассчитывал на легкую удачу. Много разных мнений, подходов, лозунгов. А хотелось найти точный, принципиальный ответ.
– И вы его нашли?
– Дерзну ответить: кажется, нашел. Только не сразу. Пришлось порыться в книгах, перечитать статьи мэтров истории спорта. А потом, так сказать, нырнуть в саму историю. Накопился огромный материал олимпийской хроники, многие состязания и испытания мне удалось видеть самому. Наконец, имело значение богатство общения с героями и друзьями-олимпийцами. Но в первую очередь следовало обратиться к рождению, генезису самой идеи. «Генератор» идеи и борец за ее чистоту общеизвестен. Это барон Пьер де Кубертен, историк, гуманист, литератор и, конечно, организатор. Свой первый шаг Кубертен сделал, философствуя. По мнению Кубертена, «олимпийская идея направлена на сохранение равновесия между умом и телом». Но дальше – поэзия: «Эта идея пытается сконцентрировать в светящий луч, все моральные ценности, необходимые для совершенствования человека».
Красиво. Но насколько конструктивно? Что сделать, чтобы идея стала реальностью? Нужна особая система управления? Кубертен предупреждал: «Олимпизм – это не система. Это состояние души. Олимпизм может проникать в разнообразные способы выражения. И ни одной расе или эпохе нельзя претендовать на такую монополию».
Охотно философствовал и Хуан Антонио Самаранч, дерзкий топ-менеджер МОК. По его мнению «олимпизм представляет философию, которая соединяет спорт с культурой, стремится к созданию образа жизни, основанного на радости от усилия, на воспитательных ценностях хорошего примера и на уважение к всеобщим этическим принципам».
Тоже очень красиво. Еще откроем Олимпийскую хартию: «Олимпизм представляет собой философию жизни, возвышающую, объединяющую в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума».
Вопрос лишь в том, как философия жизни становится силой, объединения столь прекрасного сбалансированного целого?
Всегда ли нужна длинная беседа о понятиях? Можно обойтись без логических изысков. Представим себе, что олимпизм – феномен. То, что можно ухватить чувствами, видением. «Истина очевидна». Для проникновения в нее нужны символы, эмблемы, ритуалы. «Быстрее, выше, сильнее». Переплетение колец – единство континентов. Ритуал клятв берет начало от мистики языческо-магического воздействия. А радость игры ощутима каждому. Глядите – все это и есть олимпизм. О чем же спор?
– Но в 80-х годах прошлого века произошел достаточно серьезный переворот в использовании олимпийских идей. Игровой элемент не столь очевиден, как «его величество результат», количественный и коммерческий показатель. Девиз олимпийского движения утратил свое гуманистическое содержание, ее так ли?
– Здесь можно согласиться с моим коллегой Норбертом Мюллером, который сказал, что в 80-е годы девиз олимпийского движения утратил свое слова «быстрее, выше, сильнее» звучат как призыв к яростному соперничеству. А Кубертен призывал быть быстрее, выше, сильнее духом! Мюллер утверждает, что олимпийский девиз всего лишь стал традиционной ритуальной условностью. Многие так и считают: Бог с ним, утратил, так утратил. А олимпизм пусть существует в массовом сознании сам по себе, как нечто священное и благородное.
– Как вы полагаете, стоит ли вообще спасать идеалы олимпизма?
–Тут тоже есть над чем поразмышлять. Социолог спорта Любодраг Симонович жестко говорит: «Для романтиков, которые хотят видеть эти идеалы, современный спорт переживает глубочайший кризис – аморализм, технократизм, допинги, коммерция, насилие. Романтики скептически смотрят на все проекты по преобразованию спорта – они требуют отказаться от рекордизма, наладить интеграцию с искусством и т. д. А прагматики же говорят: да все нормально. Как сфера шоу-бизнеса спорт процветает – зрелищность, миллиарды телезрителей, переполненные стадионы, экономическая эффективность, непрерывное развитие спонсорства и рекламы. Статус спортсменов растет. А романтические надежды?.. Пускай себе романтики обсуждают, спорят. Современный олимпийский спорт – это другое, и пусть он живет, как живет и здравствует.
– А есть что-то общее, объединяющее состязания в древние времена, атлетизм античности с современным спортом – даже в его достаточно прагматичном и жестком виде?
– Хороший вопрос. Если найдется такое общее, его можно будет считать сутью олимпизма. Обратимся к философии бытия. Есть такое явление бытия – совесть. Философ Мераб Мамардашвили сказал, что совесть – сверхъестественная сила: «это то, что внутри нас, большее, чем мы сами, то что от нас не зависит и нами как бы командует». Состязания древних Олимпиад – это жесткая борьба, максимально приближенная к боевой схватке. А нужно было, чтобы она становилась благородным воспитывающим зрелищем. Высший покровитель состязаний в долине Алфея – сам Зевс. Совесть атлета – сила, внушаемая богами. Принцип «честной игры», формулированный и ставший этикой «спорта джентльменов» это призыв той же «сверхъестественной» силы души. Вспомним слова Кубертена: «Олимпизм – это не система. Это состояние души».
Дерзну утверждать: олимпизм – это совесть спорта. И там, где спорт подчинен выгоде, успеху, обману, манипуляции сознанием, там нет олимпизма.
– Как вы полагаете, возможен ли будет дальнейший прогресс Игр, если олимпизм «усохнет» до формальных клятв и ритуалов?
– Дальнейшую судьбу «высокого» олимпийского спорта предсказывать не берусь. Возможно все: торжество технологий, преобразование, развитие, деградация Оснований для беспокойства предостаточно. Мошенничество, сделки, подкуп, политические спекуляции в спорте налицо. Но остается спорт, как игра, воспитывающая человеческие качества, а важнейшее из них – совесть. Конечно, нужна поддержка силы и чистоты школьного, досугового, любительского спорта. Во благо торжества совести. Я оптимист: спорт, как игра сил и духа, интеллекта и высоких эмоций был и есть. Олимпизму совести – быть!
